Список
Шрифт:
Закрыв глаза, я неумело ответила ему. Подумать только: мы встречались полгода, а первый поцелуй произошел только сейчас! Но какой это был поцелуй…
Щеки тут же вспыхнули, сердце учащенно забилось. От волнения мне стало не хватать воздуха и в какой-то момент я сама разорвала поцелуй, боясь умереть в этой сладкой муке.
Тарас улыбнулся.
– Теперь иди. Спокойной ночи, Тина, – он легонько подтолкнул меня в плечо.
На негнущихся ногах я выскочила, схватила рюкзак с заднего сиденья, и, не оборачиваясь, убежала
Все внутри трепетало и жаждало большего. Я счастливо улыбнулась и посмотрела на свое отражение: глупая улыбка, блестящие от слез радости глаза. Никогда не думала, что смогу прослезиться вот так легко и при этом не от боли.
Стыдливо прикрыв горящие щеки руками, я поспешила в ванную, чтобы охладиться. О поцелуе всегда думаешь больше положенного, но никогда не можешь предугадать, как это воспримется в тот самый момент.
Поцелуй с Михаилом в девятом классе был неожиданностью. Поцелуй с Тарасом стал маленькой безопасной вселенной, в которую я могла погрузиться в любой момент и спрятаться в ее уюте.
* * *
– Долохова, – низким басом позвал старший охранник на следующий день.
Я вздрогнула и подошла ближе.
– Да?
– Велено тебе передать, чтобы сразу к психологу шла.
– Зачем?
– Как будто мне кто-то что-то говорит! Просто иди, – охранник привстал со стула. – Или хочешь, чтобы я тебя лично проводил?
Я замотала головой и ушла к лестнице. Какого черта? Психолог? Если из-за слухов, то почему они вызывают меня, а не одноклассников, что их распространяют?
Как только я подошла к кабинету, живот скрутило от волнения. Табличка на двери «Психолог. Крючков Геннадий Петрович» никакого доверия не вызывала. Взявшись за ручку, постояла минуты три, нерешительно нажала на нее и приоткрыла дверь.
Щелчок тут же выдал меня. Психологом оказался мужчина с залысинами, очками в позолоченной оправе и тонкими пальцами. Он посмотрел на меня, приспустил очки на нос и окинул взглядом с головы до ног.
– Долохова Юстиния Олеговна? – спросил Геннадий Петрович.
Я кивнула.
– Проходи, присаживайся.
Пока я устраивалась на кресле, он достал чистый блокнот, раскрыл его. Хруст бумаги заставил меня нервничать сильнее.
– Тебе шестнадцать лет, в эту школу перешла в прошлом году, живешь с бабушкой? – спокойный голос психолога настораживал, но в то же время живот перестало скручивать от страха.
– Да.
– Тебе не хватает денег?
– Простите?
– Расскажи, что привело тебя к проституции?
Я уставилась на Геннадия Петровича.
– Вы о чем?
– Я знаю, что у тебя из родственников только больная бабушка. Поэтому из-за слухов, что ходят по школе, мы должны проверить, чтобы наши ученики не занимались чем-то подобным.
– А…как вы собираетесь это
– Сначала задам несколько вопросов, потом ты заполнишь тесты, и я буду вынужден отправить тебя на медицинское освидетельствование.
– В смысле?
– Пройдешь проверку у гинеколога, – психолог посмотрел на меня и его холодные светло-серые глаза пронзали насквозь.
– А разве это в вашей компетенции? – спросила я. – Вы не можете лезть в мою личную жизнь. На то она и личная. Как там говорится в конституции? О неприкосновенности частной жизни, да?
– Каждый имеет право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени19, – процитировал Геннадий Петрович. – Тем не менее, мы выступаем, как образовательное учреждение, и несем ответственность за каждого ученика. У нас уже есть постановление от органов предварительного следствия. И если не хочешь ранней огласки, лучше пойдем со мной.
– Куда? Почему я должна идти с вами? – живот снова скрутило, и я невольно съежилась.
Этот чудак поведет меня к гинекологу? Лично?! Сердце зашлось в паническом ритме.
– Покажите постановление! – потребовала я, повысив голос.
Геннадий Петрович вытащил из папки файл, в котором лежал документ. Печать, подпись, – все настоящее. Наверное… Я почувствовала, как на лбу выступила испарина.
– Теперь уверена? – спросил психолог.
Я кивнула.
* * *
Меня трясло от волнения. Впервые я была у гинеколога в девятом классе и уже тогда мне не понравился процесс. Это бесцеремонное вторжение в личное пространство до сих пор доводило меня до стука в зубах.
Может, виновато воспитание. Бабушка старалась не говорить со мной о подобных вещах, ограждать от лишней пошлости, но Анжела давала слишком много фанфиков, которые моя любопытная психика проглатывала в считанные минуты.
Одно дело знать, как происходит физический контакт с кем-либо, другое дело испытывать это. С Тарасом мы впервые поцеловались и это был мощный прорыв, по сравнению с привычными объятиями. Он никогда не говорил со мной на тему секса, не склонял к каким-либо интимным действиям, и я была уверена, что к нужному моменту жизнь меня подготовит.
Но не таким же способом!
– Успокойся, Юстиния. Это всего лишь осмотр, – сказал Геннадий Петрович, сидящий рядом со мной у входа в кабинет.
– Вам легко говорить, – сквозь зубы ответила я, – не в вас будут лезть.
Он благоразумно промолчал.
Когда пришла моя очередь, сначала в кабинет зашел психолог. Он был там около минуты, затем открыл дверь и многозначительно посмотрел на меня:
– Заходи.
То, что происходило дальше, мне до сих пор хочется стереть из своей памяти. Геннадий Петрович вышел в коридор, а дверь закрыли.