Сплаттерпанки
Шрифт:
Она издала тихий всхлип. Если бы ее единственным оружием самообороны был столовый нож, то она по-настоящему была в полной жопе.
– Бетан? Чего ты ждешь? Давай-ка поживее.
Пошатываясь, она поднялась на ноги. Чувство нереальности было всепоглощающим - оно и страх были осязаемой вещью, которая бурлила в ее кишках и заставила ее кожу покрыться мурашками.
Вечернее платье скользнуло по ее телу шелестом мягкого материала. Под ним на ней не было бюстгальтера. Она обхватила руками свои маленькие груди, и в этот момент вся страсть и любовь, которые
– Трусики тоже, пожалуйста, затем сядь снова. Туфли можешь оставить, высокие каблуки тебе очень идут. И, пожалуйста, перестань так скрещивать руки, ты выглядишь как старая торговка рыбой.
Стянув трусики, она быстро села, стремясь сохранить остатки скромности, которые у нее еще оставались. Мерзкие маленькие глазки Ричарда впились в ее грудь, которую она продолжала прикрывать руками, несмотря на то, что Себастьян сказал ей не делать этого.
– Должен сказать, неплохо для женщины.
Только в эту секунду Бетан поняла, что Ричард гей. Не то чтобы это имело значение, но это объясняло, почему он был женат на такой жирной свинье. Он просто использовал ее как прикрытие, чтобы спокойно трахаться с мужиками.
Хотя, этот толстый уебок, скорее всего предпочитал мальчишек...
– Не правда ли? – согласился Себастьян.
– Мне почти грустно из-за того, что мы запланировали.
– Ты же сейчас не серьезно?
– Я сказал "почти".
Во время раздевания Бетан Эстер оставалась неподвижной, как статуя. Только сейчас она заговорила, как будто туман или легкое сотрясение начали рассеиваться из ее помутившегося мозга.
– Ричард? Я твоя жена. Все эти годы я был рядом с тобой, и вот как ты ко мне относишься? Я не понимаю, почему ты так поступаешь со мной?
Внешне веселый внешний вид Ричарда испарился, открыв его истинную сущность.
– Теперь слушай сюда, ты, жирная пизда, меня тошнит от твоего ворчания, стонов и постоянного гребаного нытья. Я уже сыт этим по горло. Встань на свои чертовы колени перед своим хозяином.
– Ричард! Пожалуйста, прекрати это, я не понимаю...
Ее слова сменились жалобным писком, когда Ричард поднялся на ноги и ударил жену по лицу. Он схватил ее за волосы и столкнул со стула, она неуклюже упала на пол.
Во время их перепалки Себастьян подошел к викторианскому буфету и открыл ящик, доставая маленький револьвер. Он направил его дуло на Бетан.
У нее кровь застыла в жилах.
– Я думаю, что нашим женам нужно понять, кто тут главный, нужно научить их дисциплине.
Ричард выпятил нижнюю губу, как капризный школьник.
– Пушки - это так скучно. Весь смысл в том, чтобы немного повеселиться с сучками перед вечеринкой.
– Согласен, приятель. Я просто подумал, что это может сделать их более сговорчивыми. Более податливыми.
– Себастьян, - тихо сказала Бетан. Только когда их взгляды встретились, она продолжила.
– Еще не слишком поздно, что бы ты ни хотел сделать, ты можешь остановиться сейчас. Еще не произошло ничего, что
– Ты закончила?
– спросил он скучающим тоном.
Бетан не ответила. Она не знала, что еще сказать, что сделать. Все, что она знала, это то, что если она поддастся растущему чувству отчаяния, то ей будет полный пиздец.
Ричард возвышался над своей женой, которая застонала и приняла сидячее положение. Он пнул ее прямо в складки жира, которые составляли ее живот, и рассмеялся, когда она согнулась пополам.
Ричард захихикал, обхватив свое огромное пузо.
– Оооо, я чувствую, как курица проходит.
С этими словами он встал на стул, с которого только что упала его жена, и стянул с себя брюки и трусы. Он присел на корточки над столом, его широкая волосатая задница нависла над ее тарелкой с нетронутым куриным филе.
Бетан с трудом верила в то, что видела. Ее желудок сжался, а язык выгнулся дугой от внезапного прилива желчи, наполнившей рот.
Ричард гадил в тарелку своей жены. Густая коричневая какашка плавно вышла из его задницы одной сплошной линией, тяжело приземлившись так, что тарелка слегка стукнула о деревянный стол. Бетан могла только смотреть на ужасающее зрелище в состоянии шока.
– Ужин подан, дамы, - сказал он со смешком.
5.
Голова Молли раскалывалась от матери всех головных болей. Она открыла глаза в темноту, ее разум был пуст. Девушка замерзла, ее тело болело с головы до ног. Монотонная вибрация двигателя проникла сквозь туман, застилавший ее мозг.
Где я нахожусь? Что случилось? Что последнее я могу вспомнить?
Слова бессмысленно крутились в ее голове, пока она пыталась разобраться в них, и в том, что с ней происходило.
Она лежала на боку, и ее рука затекла из-за неудобного положения. Только когда она собралась поднести руки к груди, пришло осознание, что ее запястья связаны за спиной. На мгновение пол под ней накренился и задрожал, и она подумала, не отравлен ли ее организм наркотиками. Молли заставила себя открыть тяжелые, липкие веки.
Пол снова пришел в движение. Нет, этого не могло быть. Молли с трудом приняла сидячее положение, отчаянно дергая за свои путы. Только тогда она поняла, что была не одна.
– Значит, ты очнулась. Слава Богу, хоть кто-то пришел в себя.
Было так темно, что мгновение она не могла разглядеть, кто говорит. Затем заставила свои глаза привыкнуть и только тогда смогла смутно разглядеть молодого парня, сидящего в нескольких дюймах от нее на полу, прислонившись к стене. Мимолетно она оценила его. Был ли он другом или врагом? Мрак не давал возможности различить цвет волос или глаз, но он был высоким, стройным, и даже в темноте Молли чувствовала, что он красавчик. Его руки тоже были связаны.