Сплетающие сеть

Гладкий Виталий Дмитриевич

– Мы… это… сейчас… – Странно, но первым опомнился тугодум Керя. – Уже уходим…

Поглядывая в нашу сторону, как свора бродячих собак, у которой отняли аппетитную кость с мясом, троица начала собирать разбросанные по берегу вещи.

– Ну-ка, дай… – Я забрал у Каролины ружье, с трудом разогнув ее судорожно сомкнутые пальцы.

Она облегченно вздохнула.

Я подошел к парням поближе. Они смотрели на меня заворожено, как лягушки на удава.

– Говорил я вам – давайте разойдемся миром… – Я взглянул на них исподлобья, изображая из

себя большую и очень злобную буку. – Старших нужно слушать. И уважать. Советую здесь больше не появляться. Иначе в следующий раз вы так легко не отделаетесь.

С этими словами я навел ружье на "электрическую удочку", и с огромным удовольствием разнес ее на куски двумя выстрелами. Чтобы эти молодчики не нашли поблизости какое-нибудь другое озеро или реку.

Испуганные парни, глядя на мое самоуправство, смолчали. Но по злобным взглядам горе-рыбаков я понял, что творится в их мелких душонках.

– А теперь – брысь! – скомандовал я.

Повторного приглашения не понадобилось. Троица, похватав свои шмотки, бегом направилась к вездеходу.

И спустя минуту миниатюрный автомобильчик уже выруливал на деревенскую улицу, ведущую за околицу.

– Мы еще встретимся, козел! – крикнул кто-то из паршивцев, но я не рассмотрел кто именно – машина скрылась за поворотом.

Я повернулся к Каролине. Она уже оправилась от пережитого стресса, и теперь смотрела на меня с неприкрытой издевкой.

– Спасибо, – сказал я, приветливо улыбаясь, хотя это давалось с трудом – мои противники все-таки умудрились разбить мне губы до крови. – Вы меня спасли. Теперь мы квиты.

– Герой… – Она смерила меня с головы до ног уничижительным взглядом. – Это же надо – пацаны, задохлики, звидюлей навешали. Кто бы мог подумать, что такой здоровый мужик не может за себя постоять.

– И я об этом… – Я сплюнул розовую слюну. – Вот вы и убедились, что рыцарь и защитник обиженных и угнетенных из меня аховый. Так что вам с вашими проблемами нужно держаться от меня подальше. Только позвольте заметить, что никакие они не задохлики.

Она хотела было еще что-то сказать – уверен, какую-нибудь очередную колкость – но тут раздался топот, и к нам, бухая бахилами, подбежал запыхавшийся Зосима. В руках он держал свою видавшую виды двустволку.

– Что случилось!? – спросил он, тяжело переводя дух.

– Стреляли… – ответил я как один из героев известного приключенческого фильма.

– Дык, это я слыхал. Но кто?

– А вот эта девушка. Ну и я… немножко.

Выстрелы не могли не всполошить нашу тихую и мирную деревеньку. Оружие имелось только у меня и Зосимы, но обычно мы пускали его в ход далеко за околицей. Поэтому стрельба возле моей избы была настоящим деревенским ЧП.

Я в нескольких словах объяснил Зосиме суть конфликта, нарушившего тишину нашего "острова". Он хмуро покачал головой и, отвернувшись от Каролины, вполголоса, но крепко, выругался.

– Поганцы… – Зосима потянул из кармана трубку. – Два года назад я одних отвадил…

а теперь эти явились не запылились. Вот сукины дети!

– Есть предложение отметить нашу победу глотком доброго вина, – сказал я и, на ходу исследуя голову, направился к избе. – Ко всему прочему, мне еще нужно отремонтировать и свой фейс.

Я потрогал скулу и поморщился – ну надо же, и сюда получил увесистую оплеуху; вот и следуй после этого библейским заповедям…

– Нашу победу? – Каролина вдруг нервно хихикнула. – Вот уж точно – мы пахали…

– А так всегда бывает, милая барышня. – Я добавил в голос побольше назидательности. – Все как в старинной русской сказке: кому вершки, а кому – корешки. Плоды победы достаются не героям, а болтунамполитиканам. Главное не выиграть сражение, а красиво преподнести итоги схватки, как теперь говорят, электорату.

Каролина обожгла меня презрительным взглядом и, обогнав нас с Зосимой, пошла впереди, легко и грациозно ступая босыми ногами. Мой приятель, глядя, как зазывно колышутся ее бедра, крякнул огорченно и тихо сказал с сожалением:

– Мне бы годков эдак тридцать… это… скинуть. Ох, покувыркался бы, ядрена вошь… Откуда она свалилась?

Точно свалилась, подумал я обречено. И ответил честно:

– Оттуда… – Я ткнул пальцем в небо.

Зосима внимательно посмотрел на меня, но промолчал. Наверное, решил, что за столом, да под рюмашку, разговор между нами пойдет веселей. И я расскажу ему занимательную историю, к чему он был весьма охоч.

Я тоже прикусил язык – чтобы не разочаровывать своего приятеля раньше времени. Лишние знания – большие горести. Мне вовсе не хотелось, чтобы под конец жизни Зосима попал в опасный переплет. Он этого точно не заслуживал.

Глава 6

По случаю победной баталии я расщедрился и достал из своих неприкосновенных запасов бутылку превосходного мартини для Каролины и виски – для нас с Зосимой. Увидев, чем я сервировал стол, девушка поджала губы и, памятуя вчерашний ужин с самогоном, тихо бросила:

– Жлобяра…

Я деликатно промолчал. Зосима, уже освоившийся с присутствием женщины в моей холостяцкой обители, посмотрел на меня с сочувствием. Он был ярым противником противоположного пола. Впрочем, его антагонизм распространялся только на законных супруг.

За свою достаточно долгую жизнь Зосима был женат трижды. И каждый раз супружеские отношения моего приятеля заканчивались фиаско.

Жены никак не могли проникнуть в сложный внутренний мир деревенского философа, поэтому его образ жизни и поступки казались им неестественными и непонятными. Если же ко всему прочему присовокупить вопиющую безалаберность Зосимы, который бросал вещи где попало, а спать любил в фуфайке, валенках и с трубкой в зубах, то и вовсе становилось понятным, почему самая стойкая его супруга смогла прожить с ним всего лишь восемь лет. (К слову сказать, первый раз Зосима женился поздно, в тридцать четыре года).