Сплетающие сеть
Шрифт:
Он швырнул бутыль, как спортсмен ядро – от плеча, и попал Ренату в грудь. А затем резко развернулся, чтобы отразить удар Вахи – тот не стал стрелять, чтобы не наделать лишнего шума, и целил ему рукояткой пистолета в висок.
Выпад Вахи он все-таки успел блокировать. Но тут подоспел Ренат, на которого сильный удар в мускулистую грудь произвел такое же впечатление, как на слона комариный укус, и с размаху вогнал "топографу" нож точно под левую лопатку.
Теперь или никогда! Мысль пронзила мое сознание словно молния. Мирный дачник в одно
Я рванулся к Вахе (для меня он был наиболее опасен, так как держал в руках пистолет, в отличие от своего приятеля, видимо, привыкшего орудовать ножом) и с мстительным упоением ударил ребром ладони с разворота по горлу.
Бандит (теперь я имел полное право называть его именно так), срывая одежду с вешалки, завалился навзничь. Он еще падал, а кровь уже хлынула изо рта, выплескивая на пол последние частички едва теплившейся жизни.
Удивительно, однако, Ренат на секунду, может, чуть больше, опешил. Не думаю, что он был плохо обучен, просто бандит слегка расслабился, празднуя "победу".
Эта задержка помогла мне перегруппироваться. И когда Ренат, не помня себя от ярости, попытался пырнуть меня ножом, я успел отскочить на безопасную дистанцию. Я взглянул на его руку; он перехватил нож подругому и я вынужден был отметить, что Ренат знает кое-что о подобных единоборствах.
Но и он понял, что перед ним серьезный противник. Для этого не нужно было иметь большой ум; стоило лишь взглянуть на Ваху, бившегося на полу в конвульсиях.
Нужно отдать ему должное – Ренат даже не пытался достать пистолет, который засунул в наплечную кобуру. Для этого он должен был переложить нож в левую руку, что было смертельно опасно. Это опытный бандит знал наверняка.
А еще он думал, что сумеет справиться со мной, не прибегая к огнестрельному оружию. Наивный… Знал бы этот сукин сын, сколько часов и дней я потратил на изучение самообороны без оружия.
Я не дал ему много времени на мыслительный процесс. Главное в таких схватках вывести противника из равновесия, ошеломить его, навязав свой темп, свой ритм борьбы и предложив максимально возможную скорость. У специалистов высокого класса обычно такие номера не проходят, но я был уверен, что Ренат к ним не относится.
Я подловил его, когда он пытался провести атаку в филиппинском стиле – с отвлекающими фехтовальными выпадами и связками, которые обычно исполняются в вихревом темпе. Ему не хватило ни скорости, ни ловкости. Он элементарно запутался в сложной вязи, которую должен был выписывать клинок.
Наверное, бандит так и не понял, почему нож вдруг изменил направление движения и по самую рукоятку вошел ему в живот. Бывает такое в схватке на ножах: человек уже мертв, потому что получил смертельный удар, но все происходит настолько быстро, что сигнал о смерти поступает в мозг с опозданием. Какое-то время человек мыслит и даже двигается, но все это происходит уже по другую сторону жизни.
Я обернулся к невольным зрителям кровавой постановки. Они стояли, даже не дыша. И почему-то
Я попытался улыбнуться им, но вместо улыбки получилась нелепая гримаса. Тогда я подошел к "топографу" и приложил два пальца к его шее. Пульс не прощупывался. Он был мертв, в чем я и не сомневался. Но проверить свои выводы я должен был.
– Собирайтесь! – сказал я, снимая со стены ружье и патронташ. – Нужно уходить. И чем быстрее мы покинем деревню, тем больше у нас будет шансов выжить. Зосима, возьми мой рюкзак. Он в шкафу, ты знаешь где. И бинокль не забудь!
– Мне… тоже?.. – наконец подал голос и Пал Палыч.
– Не советую. Ваше дело – сторона. Возвращайтесь в свою норку. Забаррикадируйтесь и ждите, пока не явится милиция… или служба безопасности. А они, по идее, должны прибыть очень скоро, – вспомнил я про "топографов".
Теперь я был почти уверен, что в старой конюшне расположилась оперативная база какой-то из спецслужб.
Конечно, можно было пойти к ним и попросить о помощи, если бы не одно "но" – смерть их сотрудника.
Плюс еще два трупа.
Попробуй доказать, что все это трагическая случайность. Попадешь под горячую руку коллегам мужика – "и никто не узнает, где могилка моя…" Ко всему прочему, я сомневался, что мы сумеем пробраться к конюшне незамеченными. Где-то неподалеку бродят другие волки Ильхана, как можно было понять из разговоров Вахи с Ренатом.
А мне очень не хотелось попасть в руки бандитов еще раз. И потом – кто может дать гарантию, что "топографы" и люди Ильхана не работают, сами того не зная, на одного и того же заказчика?
– Куда направимся? – глухо спросил Зосима, пытаясь унять вполне естественную дрожь.
Ему объяснять ситуацию не нужно было. Он всегда боялся властей, а теперь, после случившегося, готов был спуститься хоть в пекло, лишь бы не встречаться с людьми в погонах и не стоять перед судом. Так что вопрос с проводником разрешился сам собой.
– На ту сторону.
Зосима с пониманием кивнул. Уйти "на ту сторону" у деревенских означало пересечь труднопроходимый участок заболоченного леса, напоминающий огромный аппендикс. Железная дорога, а значит и цивилизация, служили границей этому выступу.
Если от нашей деревни проложить прямую линию точно на юг, то она другим концом упрется в областной центр. Туда я и стремился, потому что только там имел шанс связаться с кем нужно, чтобы попросить оказать содействие в разрешении весьма нелегкой проблемы.
Нет, я не собирался просить за себя. Как-нибудь обойдусь. Меня волновала судьба Зосимы. Это по моей вине (или почти по моей) он попал на старости лет в такой переплет.
Что касается Каролины, то здесь все обстояло гораздо сложнее. Мне она тоже стала небезразлична, но не настолько, чтобы я мог, не задумываясь, положить из-за нее на алтарь жертвоприношений свою самую большую драгоценность – жизнь.