Сплетение судеб

Белая Татьяна Александровна

— Взаимно, дорогая. Я тоже не могла тебя дождаться, — с улыбкой ответила Ольга. — У меня тоже море непредвиденных событий произошло за это время.

Женщины расположились в зале, хозяйка поставила на стол угощение, а Настя преподнесла ей сувениры из-за границы.

— Слушай, Настя, я так поняла, что в отпуск ты одна ездила. Я твоего Санечку несколько раз возле офиса видела.

— Почему одна? — лукаво ответила та. — Я с молодым любовником в Испании была. И за его счет, кстати.

— Ну, ты рисковая баба! — изумилась Ольга. — Не боишься, что Сашка узнает?

— А

ничего я не боюсь, — махнула рукой приятельница, — надоело мне добропорядочной матроной быть. В конце концов, надо когда-нибудь пожить и для себя. Конечно, тридцать лет замужества из жизни не выкинешь. Дети и внуки у нас с мужем общие. А вот мы, как я поняла, давно уже стали жить каждый сам по себе. Было у нас много и хорошего в жизни, и замуж я выходила по большой любви. Двоих детей Сашке родила, заботилась о нем, во всем поддерживала. Помогала карьеру ему делать. О своей карьере не думала, лишь бы у мужа дела в гору шли. Они у него и шли очень даже успешно, не без моей помощи, — с усмешкой сказала она.

— И знаешь, Оля, вскоре я стала замечать, что чем выше становится его значимость на производстве, тем безразличнее и даже пренебрежительнее относится он ко мне. Стала замечать в Александре черты характера, которые сквозь розовые очки любви не могла рассмотреть сразу. Он предавал меня много раз, а я прощала. Под предательством я даже не имею в виду измену. Оказалось, что предательство может быть и пострашнее этого.

— Что, например? — удивленно спросила Ольга.

— Ну, например, нежелание помочь и умерить мою не только моральную, но и физическую боль. Когда у мужиков что-то заболит мы, женщины, бегаем вокруг них, трясемся, вызываем врача, кормим с ложечки, исполняем их капризы и прихоти. А когда у меня случился приступ на работе, он отмахнулся от меня как от назойливой мухи, чтобы я не скомпрометировала его статус руководителя.

— Ой, Настя, может, он подумал, что ничего страшного нет, — возразила приятельница.

— Я не знаю, что он там подумал, но если бы мне посторонние люди скорую не вызвали, мы бы с тобой сегодня не беседовали, — усмехнулась та. — Много было еще случаев предательства. Зарабатывая больше меня, Саша сам оплачивал коммунальные услуги, не доверяя мне деньги. В зарубежных турпоездках с ним в моем кошельке не было ни одного доллара даже на сувениры.

— Настенька, успокойся, пожалуйста, — сказала Ольга. — Расскажи, если не секрет, откуда у тебя этот любовник-то появился?

— Юра появился у меня, конечно, не сейчас и не вот те здрасьте. Произошло это несколько лет назад. В очередной раз мой Сашенька загулял, частенько стал выпивать, не ночевать дома, врал мне, что с друзьями перебрали и до дому не смог доехать. А с Юрой мы сталкивались по работе. У него тоже не складывались отношения в семье. Вскоре они с женой разошлись. Встречались мы года два. Потом, как-то наши пути разминулись. Юра время от времени звонил мне, поздравлял с днем рождения, с другими праздниками. А тут вдруг нарисовался и предложил поехать с ним в отпуск. Осуждаешь? — поинтересовалась Анастасия.

— Я? — усмехнулась Ольга. —

Какое я имею право тебя осуждать? Сама, дура, такого натворила, что и подумать страшно, не то, что рассказать.

— Не иначе тоже любовник появился?

— Ой, Настя, — прикрыв глаза, сказала женщина, — я со своим учеником Милорадовым ночь провела.

— Батюшки! — всплеснула руками подруга. — Все-таки уговорил тебя сынок Крылатова, — рассмеялась она. — Ну, папин сын, куда деваться. И как впечатление? Не ударил в грязь лицом, парнишка? Не посрамил фамильную гордость родителя?

— Да он-то не посрамил, а я опозорилась по самую маковку.

Ольга подробно рассказала приятельнице о том, что у них произошло с бывшим учеником, о том, что Милорадов теперь преследует ее. Поведала она и о своей встрече с Новомиром Львовичем, о Янке и о том, что Мирик грозится отомстить своему отцу.

— Вот тут уже не до смеха, — покачав головой, ответила Анастасия. — Парнишка, по молодости, чего угодно может натворить. Ты как хоть, праведница, на такое решилась? — с удивлением спросила она.

— Сама не могу понять, — печально ответила Ольга. — Бес попутал. Ну, с таким уж восторгом он на меня смотрел! Такие слова говорил, так целовал, что у меня в голове помутилось. У Крылатова я никогда не видела таких восторженных глаз.

— Так для того ты была очередной любовницей, коих до тебя побывало не меряно. А у парня, может быть, ты вообще первая женщина в жизни. Еще бы он не был в восторге.

— Да нет, — усмехнулась Ольга, — женщина я у Мирика не первая, он сам мне об этом сказал.

— Ну, первая настоящая любовь у юноши. Какие там у него женщины могли быть? Малолетки неопытные, вернее всего.

— Настя, я такого сто лет уже не испытывала. Мирка просто лучился весь, светился от счастья. У меня крыша совсем поехала. Такое в постели вытворяла, чего и с мужем-то себе никогда не позволяла. А когда на следующий день я ему рассказала о нашем романе с Крылатовым, думала парня удар хватит.

— Вот, Оленька, вот чего нам не хватает в наших мужьях. Восторга, красивых слов, страстных поцелуев и прочего. С Юрой, несмотря на то, что я его тоже старше, я чувствую себя любимой, желанной женщиной.

— Желанной-то желанной, но как мне теперь из всей этой истории выкрутиться?

— Знаешь, прежде всего, прекрати себя корить. Случилось и случилось. Плохо, конечно, что они оба про Яночку знают. Но Крылатов мужик взрослый, вряд ли он станет искать встречи с ней. А Мирик твой, я думаю, все-таки успокоится, наконец. Он в Лондон так и не собрался?

— Слышать ничего не хочет, — ответила женщина. — Выходи за меня замуж и все тут.

— Ну, с замужеством паренек малость перехватил. У него же сейчас туман в голове, о разнице в возрасте он не задумывается. А вот представь, подрастет птенчик, оперится, встанет на крыло, взлетит высоко, потом окинет взором землю и подумает — сколько же в нашем городе летает молодых и красивых птичек! Проснется в один прекрасный день утром, глянет на тебя и спросит сам у себя: и зачем я с этой старой вороной живу?