Сплетение судеб

Белая Татьяна Александровна

— Кстати о детях, — вмешалась Ольга. — Мирик, я тебе сразу заявляю, что рожать больше не буду. Так что ты серьезно об этом подумай.

— Оля, давай оставим эту тему открытой, — решительно произнес парень. — У нас с тобой в данный момент немало первоочередных задач, которые необходимо решить, а о детях мы поговорим потом.

— Мирочка, — спросила у него Ольга, когда они уже лежали в кровати, — а вот скажи мне, за что ты в меня влюбился? Уж не такая я красивая женщина, от которой можно голову потерять.

— Ну, скажем, и я не Ален Делон, — усмехнулся тот. — Однако моя Оленька тоже ведь в

меня влюбилась. Вообще, красота, это понятие очень относительное, — с улыбкой заявил парень. — Может быть, ты и не соответствуешь общепринятым стандартам красоты, но в этом-то и вся твоя прелесть, твоя изюминка. Вот я могу сказать, что у тебя совершенно необыкновенные губки. Это первое, что сразу мне бросилось в глаза. Такие маленькие, пухленькие и безумно сексуальные. У тебя верхняя губа по полноте почти такая же, как нижняя. Я смотрел на артикуляцию твоих губ, когда ты что-нибудь рассказывала на уроке, и думал, что отдал бы многое за один твой поцелуй. Считается красивым, когда у женщины загнутые ресницы, а у тебя они длинные и совсем прямые. И это тоже приводит меня в восторг. А кончик носа у тебя забавно и очень мило шевелится при разговоре. Такой славненькой носопырочки тоже ни у кого нет, — с хитрым прищуром сказал Мирик, чмокая Ольгу в носик.

— Мирка, — с усмешкой произнесла Ольга, — это вместо того, чтобы слушать объяснения учителя на уроке, ты сидел и изучал мою внешность?

— Да, — кивнул головой юноша. — Я каждую твою черточку изучил.

— А мне и изучать ничего не надо было, — улыбнулась женщина, — я смотрела на тебя и не уставала поражаться твоему сходству с Новомиром. Но это было только в самом начале. Теперь я вижу в тебе массу внешних черт, которых нет в Крылатове. Ты мой единственный и неповторимый Мирочка Милорадов.

— Когда в тот год я первого сентября по твоей просьбе встал в классе и представился, то увидел, что ты была потрясена. Я же не знал тогда, что напомнил тебе Крылатова. Честно говоря, я был очень удивлен твоей реакцией. И даже по простоте душевной загордился, что произвел на женщину такое впечатление.

— Неужели это было так заметно?

— Не знаю, как другие, но я заметил. Я все замечал, все твои взгляды в мою сторону. Мне казалось, что на глазах у всех, мы без слов разговариваем друг с другом о своем. Я был уверен, что это наша общая тайна, — сказал Мирочка, обнимая и целуя ее в ушко. — Ведь так, Оленька, ну признайся.

— Может быть, — с доброй усмешкой согласилась Оля. — Но, честно говоря, я-то была уверена, что это только моя тайна, а ты об этом и не догадываешься.

— Ну, конечно, — иронично заметил парень. — Если бы я не был уверен, что тебе не безразличен, так никогда бы и не признался в своих чувствах. К зимним каникулам, когда мы поехали в Москву, ты уже занимала так много места в моей душе, что я не представлял и дня без тебя. Кстати, Димкиного отца, который ездил с нами, я возненавидел.

— С чего это, вдруг? — изумилась женщина.

— Да он глаз на тебя положил и явно хотел соблазнить, — уверенно заявил Мира. — Я же видел, какими масляными глазками он на тебя смотрел, когда ты с ребятами во время Новогоднего бала быстрые танцы танцевала.

— Ой, да не придумывай ты, Мирочка, ерунды, — усмехнулась она.

— Ничего я не придумываю.

Знаешь, вот во время такого танца, когда человек сам по себе отдается музыке, то очень хорошо видно именно его темперамент, его чувственность, — с полной убежденностью произнес парень. — Я посмотрел, как ты танцуешь, и сразу понял, насколько ты страстная женщина, — с лукавой улыбкой добавил он, прижимая Ольгу к себе. — И Золотарев старший это тоже заметил, мы же рядом стояли. Он, к вашему сведению, Ольга Сергеевна, часов в пять утра шел к вашему номеру в гостинице. А я там в холле "случайно" оказался. Он еще зло так спросил, чего это мне не спится? Так я невинно ответил, что ребят жду, они, вроде бы, за пивом пошли, и мы собираемся сейчас здесь еще раз Новый год отметить. При мне Золотарев не решился к тебе постучать, — хмыкнул Мирочка.

— Это ты мою честь охранял, что ли? — со смехом поинтересовалась Ольга.

— Конечно, — с хитрой улыбкой согласился Мирик. — Но если бы ты знала, как мне хотелось в тот момент самому покуситься на твою честь, — добавил он, продолжая обнимать женщину, и все больше распаляясь. — Ой, Оленька, если бы ты только могла представить, какие греховные мысли приходили в голову твоему ученику во время уроков. Особенно, когда ты была в зеленом костюме с довольно длинной обтягивающей юбкой и коротким, приталенным пиджаком. У тебя такая фигурка в этом костюме, как кувшинчик.

— Да ты что? — изумленно спросила Оля. — Неужели правда?

— Правда, дорогая моя, — иронично ответил тот. — В таком наряде учительнице в класс приходить нельзя. Ученики-то у тебя уже взрослые были. Не знаю, как там среди девчонок, но среди парней к одиннадцатому классу невинных мальчиков-то уже нет. Я мысленно раздевал тебя и представлял, какая ты красивая и сексуальная без одежды. Распалялся так, что иногда на перемене из-за парты встать не мог.

— Кошмарные вещи ты мне говоришь, дорогой ученик Милорадов.

— Слава богу, что теперь я уже не ученик, а моя Ольга Сергеевна, наконец-то, принадлежит мне, как женщина, — страстно шептал Мирик.

— Мирочка мой, — ответила Оля, обнимая своего любимого и отдаваясь его порыву.

— Оля, — обратился он к ней потом, прижимая женщину к себе, — только ты пообещай мне, что больше не будешь сомневаться и менять свои решения. Ты не раз уже меня сначала обнадеживала, а после заставляла страдать.

— Мирочка, но меня ведь тоже можно понять. Знаешь, какие угрызения совести я испытывала, изменяя Валере.

— Сейчас я, пожалуй, могу понять, но в то время я еще совсем зеленым был, какое там понимание могло быть. Представь себе, что я чувствовал, когда ты заявила мне, что отдалась Крылатову в моем лице. Я мечтал о тебе целый год, любовался тобой, надеялся, что ты ответишь на мое чувство. После нашей с тобой ночи я понял, что просто секс и обладание любимой женщиной, отличаются, как небо от земли. Я испытал такой невыразимый восторг, что просто летал над землей. А ты безжалостно грохнула меня мордой об стол, дескать, и люблю не тебя, и отдалась не тебе. Я чувствовал себя полным ничтожеством, которого использовали, как вещь. Ты просто растерла меня по стенке. Могу тебе признаться, что у меня действительно были дурные мысли наглотаться таблеток, заснуть и не проснуться.