Спляшем, Бетси, спляшем!
Шрифт:
— Лизочка, если ты очень хочешь этого ребенка, я буду на твоей стороне и помогу тебе. Но только имей в виду, что мой чертов сын во всех своих карьерных неудачах будет винить вас. Может, не надо портить себе жизнь? Я очень тебя люблю и мне хочется, чтобы ты — ты сама — была счастлива, вне зависимости от того, будет ли это счастье вдвоем с Сергеем. У меня хорошие связи в Институте акушерства и гинекологии. Выбери, что хочешь. Боюсь только, что если ты выберешь ребенка, это даст трещину в ваших отношениях. А ведь у вас сейчас все хорошо?
Через три дня тяжелых раздумий я прошу Елену помочь мне. Сергей все это время относится
— Притом, что я уважаю твое решение, каким бы оно не было, я опечален тем, что лишаюсь внука. Это жестоко по отношению ко всем нам и виноват в этом только Сергей.
Я не выдержала и расплакалась, он долго утешал меня, как мог — неуклюже и нежно.
Но все проходит и забывается. Вскоре эта рана зарубцевалась.
Новый учебный год начинается так же, как кончился предыдущий. У Сергея это последний год, он весь, как натянутая струна. В этом году решается вопрос с распределением и это очень важно для него: или работа в Институте востоковедения, или, возможно, работа в Японии. Поэтому все разговоры, все интересы сосредоточены вокруг этого. О том, что я в этом году наравне с французским сдаю еще и итальянский язык по полной программе, знает только Елена, она всегда интересуется моими делами. Сергей же перестает даже подсовывать мне японские книжки.
Коля теперь работает в Этнографическом музее, куда его, оказывается, устроила Елена, и учится по вечерам. Встречаемся мы теперь редко и только по воскресеньям. Изредка после концерта Коля заходит к нам и мы пьем чай втроем с Еленой, иногда к нам присоединяется и Иван Семенович. С Колей я уже не могу быть полностью откровенной. Я чувствую, что о том, что со мной произошло по решению моего мужа, ему не надо знать. Я уже не его девочка Бетси, хотя так хочется уткнуться иногда ему в плечо и поплакать.
Так проходит зима, и наконец Сережа защищает диплом — блестяще конечно. Ему намекают на возможность работы в Японии в ближайшем будущем. Он ужасно доволен. Почти полгода, пока он работает в Институте востоковедения и ждет назначения — самые счастливые за всю нашу супружескую жизнь. Гонка окончена и Сережа больше времени проводит со мной. По вечерам я отрываюсь от переводов и книг, и мы очень весело проводим время, собираясь все вместе за чайным столом. Опять Сережа ведет себя со мной так, как в пору жениховства. Зовет вечером погулять и мы обходим по набережным Стрелку Васильевского острова и мимо университета возвращаемся домой. Иногда, спустившись к Неве, где нас не видно сверху, с набережной, мы целуемся, и мне это так нравится! По воскресеньям к нам приходят сестра с мужем, моя подруга Лёля с итальянской кафедры и Коля. Получаются настоящие вечеринки с музыкой и танцами.
Так мы отмечаем наступление нового 1972 года. Я договариваюсь с сестрой и Лёлей. Мы заранее готовим всякие вкусности, печем пироги и торт, накрываем стол в закрытой от посторонних глаз столовой, где Сережа, тоже потихоньку, установил уже елку и я украсила ее старыми, еще нашими с сестрой игрушками. В десять часов, когда гости собираются
— Ну, сегодня дети сделали нам сюрприз, который раньше делали родители. Помню, мама с бабушкой так же тайно наряжали елку и нас с сестрой впускали в столовую. Мы сразу бежали под елку искать подарки!
Я предусмотрела это, и мы решили заранее подготовить каждому по подарку, красиво завернув их. У меня их оказалось больше всех: французские духи, колготки, билеты на премьеру в театр и — французское издание начала 19 века «Опасных связей» де Лакло! По тому, как улыбается Коля, я понимаю, что это он каким-то образом разыскал книгу в «Букинисте».
— Ну, Бетси, прочитай нам что-нибудь, докажи, что ты выучила французский!
Я открываю наугад книгу и читаю французский текст: «Настоящий способ побеждать сомнения — это постараться сделать так, чтобы тем, у кого они имеются, больше нечего было терять.» Жестокий цинизм этих слов, напомнивший мне о своих сомнениях по поводу ребенка, вызывает краску на моем лице. Я, не переведя их, переворачиваю несколько страниц и читаю другое: «После того, как идя каждый своим путем, мы отведали всех удовольствий, насладимся теперь счастьем сознавать, что ни одно из них не сравниться с теми, которые мы испытали друг с другом, и которые покажутся нам еще более сладостными!» В шоке я захлопываю книгу и кладу ее на столик.
— Ну, Лиза, переведи же нам! Или это так непристойно? — интересуется Елена.
Я молча киваю головой, но Лёля уже переводит и ту и другую цитату. Я непроизвольно смотрю на Колю. Он стоит, опустив глаза.
— Книга всех времен и народов! — смеется Иван Семенович и предлагает, — давайте садиться за стол.
Новый год проходит очень весело, с танцами, потом мы поем под аккомпанемент Ивана Семеновича и Коли, играем в фанты, после двенадцати идем на улицу провожать всю компанию, и Лёля изъявляет желание погадать. Она снимает с ноги сапог и, поддерживаемая Колей, покрутившись на одной ноге и зажмурившись, бросает его наугад. Мы все смеемся, потому что он падает в сторону, где кроме доков за Невой и заводов, ничего нет. Но Лёля очень серьезно говорит:
— Глупые, там же Швеция за заливом! Может, я выйду замуж за шведа?
Что самое интересное, она действительно через три года выходит замуж и уезжает в Финляндию, почти в ту сторону!
Тогда, вдохновленный примером, решает гадать Коля. Его ботинок летит прямиком к нашему подъезду. Тут уж все хохочут до упаду, а я сочувственно говорю:
— Коля, бедный, Иван Семенович ни за что не даст Елене развод.
Новый взрыв хохота заглушает мои слова. Наконец, мы ловим такси и усаживаем гостей, а сами в обнимку возвращаемся домой. И тут я получаю свой новогодний «подарок».
— Лиза, я через неделю уезжаю в Москву и еще через две — в Токио. Ты поедешь со мной?
— Как же я поеду, Сережа? Мне ведь нужно учиться?
— Но ты можешь закончить и потом, — предлагает Сергей, словно в этом нет ничего особенного, но я аж задыхаюсь от неожиданности, а потом предлагаю в тон ему:
— И ты ведь можешь уехать позже?
— Ты что, с ума сошла?! Как я могу упустить свой шанс! — смотрит на меня, как на ненормальную, мой муж.
Я молчу, но вопрос, как же я могу бросить свою учебу, так и просится на язык.