Сплюшка или Белоснежка для Ганнибала Лектора
Шрифт:
Определённо, нет ничего страшнее влюблённой женщины. Особенно, если её долго и упорно дразнить. Тут не то, что благородные мотивы, тут всё, что угодно к чёрту пошлют!
Смущённо потерла бровь, показав язык в ответ на понимающие ухмылки этих змей. Правда, стоит приучить кое-кого не раскидывать своё бельё по всей квартире. Ну, или хотя бы не шипеть так яростно по утрам, когда найдёшь собственные трусы пожёванными до состояния дуршлага, а носки в лучшем случае под батареей. Увы, Хан за вожака принимал только меня, ко всем остальным он был снисходительно терпелив…
До определённого момента, ага. Что удивительно, стыдно не было никому. Ни Хану, ни Ярмолину. Зато у меня появилась
Хм, а это мысль. Для очень оригинального подарка. Как раз для такого тролля как Алексей Валерьевич, ага.
— Виолетта, мне кажется, от нас что-то скрывают, — Маргарита заинтересованно сощурилась, склонив голову набок.
— Тебе не кажется, — фыркнула Ви, возведя глаза к потолку и пихнув меня ногой под столом. — От нас явно что-то скрывают. И оно, судя по интенсивности румянца, очень, ну просто очень ин…
Что именно было прям очень и очень, нам узнать так и не удалось. Сложно сосредоточится на вопросе, когда на весь зал, прямо с нашего стола раздалось оглушительное, самое натуральное ржание коня! От которого я, имевшая глупость сделать последний глоток кофе, благополучно подавилась и закашлялась, а Ритка промахнулась ложкой мимо рта.
Покосилась на предательницу недовольным взглядом и убрала её на стол, недоумённо уставившись на телефон Виолетты, выдававший такую задушевную мелодию. После которой прозвучало «Сударь, вам тут какой-то конь звонит-с!». И прозвучала эта эпичная фраза таким томным, женским голосом, со страстным придыханием в конце, что я невольно заинтересовалась, кого ж так наша Сирена любит-то? Нежно, трепетно, всей своею тёмною душой?
Причём, судя по тому, как она на телефон поглядывает, любит сильно. Применяя для выражения всех обуревающих её чувств самые жестокие и извращённые способы в мире. Явно запрещённые, к тому же. Если не уголовным кодексом, то Женевской конвенцией о правах человека.
Ржание, кстати, пошло уже на третий круг, когда Ви наконец-то смилостивилась над окружающими и взяла несчастный телефон в руки. Глянув на имя абонента, как удав на кролика и, мученически выдохнув сквозь зубы, снимая гаджет с блокировки и принимая звонок:
— Внимательно.
Будь я на месте собеседника Спасской, уже от одного этого тона предпочла бы запастись местом на кладбище. На всякий, так сказать, случай. А так, я лишь передёрнула плечами, с опаской кося взглядом на подругу. И пихнула Ритку кулаком в плечо, кивнув на хмурую Ви:
— Что-то случилось, а я как-то блогер? Все тренды словила с опозданием?
Ритка прыснула в ответ, с любопытством разглядывая Виолетту, вокруг которой начала распространяться самая настоящая жажда смерти:
— Да тут история такая… Загадошная, — коротко хохотнув, Марго стащила салфетку и принялась складывать из неё какое-то оригами. Попутно делясь со мной последними сплетнями из жизни нашей общей знакомой. — И говорить можно долго, нудно, с иллюстрациями… Но если вкратце… Ну ты же знаешь, Ви уже год как со своим кордебалетом носится. Отборы, тренировки, костюмы, реквизит, музыка… Вкалывает она не по-детски, в компании таких же убитых трудоголиков. Я уж молчу про те бабки, которые она вбухивает в раскрутку и пиар-компании. Ну и, в кои-то веки, вся эта фигня начала окупаться. Наметилась парочка контрактов с хорошими клубами. Ещё один сулит годовое турне по городам нашей необъятной родины. А это уже совсем другой уровень, понимаешь?
— Ну, — я покивала головой, поглядывая на всё больше мрачневшую Спасскую.
Потому что, да простят меня фанаты бедного Мальчика, Который всё никак не умрёт, но ещё чуть-чуть и Ви перейдёт на самый натуральный парселтанг. Шипя так, что не у каждого змееуста во вселенной Мамы Ро язык на такие рулады повернётся!
— Баранки гну. Это ж офигенно, Нат! Год, всего год работы, а такие перспективы открываются, а? — издав псевдо завистливый вздох, Марго отодвинула чашку в сторону и недовольно протянула. — Было бы. Если бы не одна звездень, умудрившаяся пройти отбор в команду. Уж не знаю, чем думали, когда её утверждали… Но явно не той головой, в смысле головкой… Ну ты поняла. В общем, у девочки такое чувство собственной важности, что я поражаюсь, как её земля-то носить может… Рядом с такими простыми смертными как мы! И знаешь, у неё же и задатки есть, и энтузиазм из всех щелей прёт, и желания завались. Работай и зарабатывай — не хочу! Но…
И так многозначительно замолчала, наматывая на указательный палец алую прядь, что и без дальнейших объяснений всё стало ясно. Было у меня сомнительное удовольствие с похожей мадам столкнуться на одном из соревнований среди барменов. Гордо удалившейся после того, как чуть сама себя не подожгла. Нет, я понимаю, красочные трюки, да ещё и с элементами риска, они как бы добавляют тебе очков как профессионалу.
Но их тоже надо уметь выполнять. И явно учиться этому стоит где угодно, но только не по видеоурокам заштатных блогеров. Абсент очень коварен, а уж в сочетании с огнём опасен и для уверенного бармена, работавшего с ним не раз и не два. Про новичков и выскочек я даже говорить не буду, потому что это смешно.
Или грустно. Я пока что не определилась.
— Трубку ей в ухо, Солнце. Живо, — ласковый тон Виолетты не предвещал ничего хорошего. От того, как нежно и чётко она проговаривала каждое слово, мне лично хотелось спрятаться и не попадаться ей на глаза лет пять точно. Если не больше. Притом, что объектом её раздражения была не я. — Да, противно с ней общаться, знаю. И гадко. Даже спорить не буду. Но ты просто дай ей трубкой по уху и отойди подальше. На всякий случай. А то мало ли, заразишься от неё чем-нибудь… Этаким. Давай, жду.
Мы с Марго только склонили головы набок, ожидая продолжение банкета. И три минуты честно наблюдали за тем, как Спасская пытается познать свой дзен, закрыв глаза и делая дыхательную гимнастику. Помогало слабо, ложка в её руке так и грозила погнуться. А когда в трубке раздался чей-то звонкий, уверенный голос…
Медленно поведя плечами, Виолетта очень вежливо, можно сказать убийственно вежливо протянула:
— Олюша, дорогая моя, ты сегодня… О, обижают? Ну надо же, как интересно. Заставляют один и тот же элемент отрабатывать, а у тебя ручки-ножки болят? Блин, ну я даже не знаю, что тебе на это сказать, — мы с Марго тихо прыснули. Нас одарили укоризненным взглядом, вновь вернувшись к яростному щебетанию в трубке. — Говорят, ноги у тебя не из того места растут? Да, это, пожалуй, было очень… Не тактично. Но ты ведь им покажешь, где раки зимуют, верно? Право, эти злопыхатели не стоят твоих истерик… — тут Виолетта чуть отодвинула телефон, пробормотав себе под нос. — И моих нервов точно… — телефон вернулся на место и концерт продолжился. — Ах, ты уже доказываешь им, как они не правы? Чудесно, дорогая. И долго ещё будешь доказывать? Полчаса? Чудненько… Красотка, передай, пожалуйста, телефон Солнцу. Приеду ли я посмотреть на тебя? Кончено, минут через десять буду. Трубку Солнцу отдай. Пожалуйста.