Спокойной ночи, крошка
Шрифт:
Каждый раз — проходило по три-четыре дня — я встречала Мэла либо после работы, либо в обеденный перерыв. И каждый раз он казался отчужденнее. Злее. Равнодушнее к моей боли. А в последний раз Мэл вышел из здания и увидел, что я стою на тротуаре и жду его. И тогда он развернулся и пошел обратно в офис. Я прождала его час, но он так и не появился.
Когда я пришла домой, то увидела, что Мэл оставил мне сообщение на автоответчике: «Нова, пожалуйста, перестань преследовать меня. — У него был холодный, чужой голос. — Мне нечего тебе сказать. Я не скажу того, что ты хочешь услышать. Оставь меня в покое».
Глава 31
Я
Речь шла о нашем ребенке.
Я покупала не только одежду и книги. Я купила пару погремушек, трех плюшевых мишек, погремушку-подвеску для коляски. И сумку для пеленок — квадратную белую сумку с розовыми, голубыми, желтыми и зелеными цветочками. Сумка была такой классной, что я вытаскивала ее из шкафа, открывала, представляла себе, как кладу сюда пеленки, и подгузники, и крем от раздражения, и игрушечку, которая отвлечет малыша, пока я буду его пеленать.
Я держала все эти вещи во второй спальне, той, которая должна была превратиться в детскую. А теперь мне нужно было убрать все это. Я могла раздать эти вещи, но не хотела. Они предназначались для моего ребенка. Я держала каждую распашоночку в руках, представляя себе моего малыша, думая о том, как мерно поднимается и опускается его грудь, как слетает дыхание с его губ. Это был мальчик, я уверена в этом.
Погладив распашонки, я сложила их в сумку для пеленания и принялась укладывать туда другие вещи. Этой сумки не хватило, поэтому я достала свою сумку для пикников. Это была сумка от знаменитого модельера. Самая дорогая вещь, которую я когда-либо покупала. Она стоила дороже моей машины. Я копила деньги несколько лет, чтобы приобрести это произведение дизайнерского искусства.
Я сложила все остальное туда. Мне это казалось подходящим. Держать напоминание о самом драгоценном, чего у меня никогда не будет, в самой дорогой вещи, которая у меня есть.
После этого я осмелилась подняться на чердак — там было темно и страшно — и спрятала сумки там. С глаз долой… Но не из сердца.
Он всегда будет в моем сердце.
Глава 32
Я очутилась в Брайтоне.
Мне пришлось уехать, потому что я не могла сделать это в Лондоне, в городе, где я жила. Я не могла представить себе, что мне придется ходить по этим улицам, зная… Или даже смотреть на схему станций метро и видеть название места, где…
Поэтому мне следовало сделать это не в Лондоне, а где-то за городом.
Два раза в жизни я боялась, что забеременею (каждый раз из-за порвавшегося презерватива). И оба раза я не сомневалась в том, что сделаю, если забеременею. Мне было трудно думать об этом, но оба этих раза я знала, что не смогу стать матерью. Не смогу справиться. Оба раза все обошлось.
Теперь же все было иначе. И не только потому, что я и в самом деле оказалась беременна.
Я заказала номер в гостинице на пару недель после… после того, как я сделаю это. Мне понадобится время, чтобы побыть в одиночестве. Каждый год, даже когда я встречалась с Кейтом, я ехала к морю одна. Иногда это было спонтанное решение — я просыпалась утром и понимала, что мне нужно уехать. Оказаться подальше от Лондона. Тогда
Теперь же я воспользовалась этим шестидневным отпуском, чтобы…
Я договорилась о приеме у врача, едва приехав туда. Через два дня все будет сделано. Все будет сделано, и мне останется лишь сидеть на берегу и смотреть на море. Мне хотелось забыть обо всем, успокоиться. Я смогу собраться с мыслями, прийти в себя. И только тогда вернусь в Лондон. Вернусь к работе. Вернусь в свою квартиру. Вернусь к нормальной жизни.
Гостиница — четырехзведочная, как они сказали, — была ужасная. В туристической фирме мне показали фотографии старинного изысканного здания, овеянного аурой древности. Но я оказалась в комнате, где обои отходили от стен, оконные рамы прогнили, замки проржавели и ужасно сквозило. В душе не было горячей воды, по телевизору транслировались всего три канала — можно было доплатить и получить канал с порно. Красный ковер на полу протерся, в него въелась пыль. Но все эти проблемы забывались, когда я смотрела в окно на море. Я лежала на кровати, не обращая внимания на подозрительного вида пятна на покрывале, и смотрела, как бьются о берег волны. Мне вдруг вспомнилось, что Мэл всегда верил в то, что умрет в море. Штормовой ночью. У него не было никаких причин так думать, да он и сам не мог объяснить, почему это вдруг окажется ночью в открытом море, но Мэл непоколебимо верил в это. И ему не нужно было убеждать себя. Мэл знал, что так и будет. Несмотря на то что он смеялся над моими суевериями, от этой мысли он никогда не отрекался.
Я увидела, что на лавочке рядом с автобусной остановкой (стекло помутнело от морской соли) сидит какой-то старичок. Ветер, завывая, трепал его седые волосы и бежевую куртку, бил его в лицо. Но мужчина сидел неподвижно. Его руки, сжатые в кулаки, покоились на коленях. Старик смотрел на море, не обращая внимания на разбушевавшуюся стихию.
«Что с вами приключилось? — мысленно спросила я. — Почему вы сидите здесь один? Почему вам нет дела до того, что происходит вокруг?»
Конечно же, он мне не ответил.
Я посмотрела на горизонт, на серое море, покрытое белой пеной. Волны поднимались и падали в битве, в которой никто не мог победить.
Я опустила голову и вдруг поняла, что моя ладонь лежит на животе. Кожа была упругой и теплой, я чувствовала, как курсирует кровь под моими пальцами. Стефани и Мэл часто касались моего живота, а я этого не делала. Я знала, что важно не прикасаться к ребенку, не признавать его, не привязываться к нему, ведь он не принадлежит мне. Если я позволю себе полюбить малыша, то как отдам его после родов?
Теперь же я прикасалась к нему. А через два дня…
Моя ладонь еще лежала на теплой коже, как вдруг я почувствовала… движение. Едва заметное, едва уловимое, но движение.
Я отдернула руку, и эмоции, скрывавшиеся в самой глубине моей души, рванулись к поверхности, распутывая тугой клубок боли.
«Я беременна. Беременна от Мальволио. От мужчины, которого я так любила когда-то. От моей первой любви».
Это был не чей-то там ребенок. Не мужчины, с которым я встречалась всего пару недель. Не Кейта, с которым я рассталась. Это был ребенок Мальволио. Я знала этого человека всю жизнь. Если бы мы были честны друг с другом, это был бы наш ребенок. Ребенок, которому суждено родиться в нашем браке.