Спокойствие, только спокойствие...
Шрифт:
«Да, не любит. Никто из нас их не любит.»
Странное ощущение, когда понимаешь, что надо просто помолчать. Сев ровно, я уставилась на свои руки, не решаясь задать вопрос и озвучить свои предположения с выводами, которые успела сделать.
«Что тебя беспокоит?»
– Фонг, скажи мне честно… ты не из этого мира, я права? На пальцах не может плясать красное пламя, которое способно превратить кирпич в пыль. Каким бы мастером Вы не были, но съездить по стене кулаком, в той стычке с гопотой, и даже не почувствовать боли, и обойтись без урона, оставив вмятину
«Да.»
Вот как. Мои выводы оказались верны, что не удивительно. Я специально интересовалась этим, пока учитель познавал дзен. На такой прогресс человеческое тело не способно. Такой физической подготовки нельзя достичь за три месяца, даже с настоящим Маэстро. Просто невозможно.
– Хорошо, - я вздохнула, вставая со скамейки и забирая рюкзак. – Мастер, я бесконечно Вам благодарна за ваши уроки. Вы научили меня очень многому и моя благодарность не знает границ, но мне… мне надо подумать.
«Да, я понял тебя.»
Я должна была это принять и понять. Разложить по полочкам и сделать новые выводы. Между Мастером и Учеником должно быть доверие. Оно у нас было, пока мы оба пытались просто сотрудничать. Фонг научил меня многому, но перейти на новый уровень можно было, только доверившись своему учителю полностью. Пока я не способна на этот шаг, пока Фонг не был готов принять меня в свои ученики окончательно.
Подсознательно это чувствовалось. Понимали это и Фонг и я, но по какой-то причине Фонг ждал моего первого шага, не спеша делать его первым сам. Проверка? Возможно. Теперь я знаю, что Фонг жив там, и нужно к этому привыкнуть.
Между нами расползалась трещина. Связка учитель-ученик была прекрасной возможностью отвлечься и свыкнутся с мыслью, что нас спаяло вместе.
Узнав своего Мастера ближе и найдя подтверждение всей чертовщины и мистики, я не заметила, как отнеслась к этому довольно спокойно, когда раньше бы вокруг бушевал ураган.
***
На самом деле у Фонга было крайне мало учеников, но всех он учил основательно, подходя к обучению юного дарования серьезно и требуя отдачи. Всех своих учеников он готовил к жизни, понимая, что если они погибнут от его недочета, то вина ляжет на него. Возможно, он и не будет виноват, но осадок останется. Не уберег, не подготовил, как следует, не научил.
Все ученики для него были детьми, которых он направлял на путь и подталкивал, чтобы они шли по нему не сворачивая. Его ученики даже после выхода в свободное плавание оставались под наблюдением. Краем глаза он присматривал, наблюдал и его немногочисленные ученики, чувствуя невидимую поддержку, жили, выживали в жестоком мире и находили каждый свое место. Потом приходили и, за кружкой чая, рассказывали, смотря на него с благодарностью. Кто-то догадывался и благодарно прикрывал глаза, понимая,
Он своих учеников не бросал и заботился о них. Не так, как Реборн, который мог притащиться за глупым учеником на край света и настучать в бубен, как говорит Елена, и устроить разбор полетов на месте, грубо и жестко поясняя, в чем его ученик не прав и какие у него ошибки. Забота у итальянца была своеобразная, из-за чего и прослыл садистом и чуть ли не маньяком, но, встречаясь с Фонгом, прятал глаза за полями шляпы и растягивал губы в улыбке.
Пусть они считают меня садистом, маньяком и ужасом, но так они усвоят науку на всю жизнь, и эта наука спасет их.
Реборн был своеобразным учителем, но как бы он не одобрял его методов, не признавать он их не мог. Каждый из них терял учеников, и Реборн не исключение.
Они не были друзьями, просто знакомые, но понимали друг друга гораздо больше, чем мог их понять кто-либо другой. Проклятье объединило, а желание его снять заставило еще и сплотиться, но даже Верде не смог провести все без косяков. Фонг был уверен, что рано или поздно его вытащат отсюда, но пока надо было разобраться в той ситуации, в которую он попал.
Елена была обычной девушкой. Эмоциональной, вспыльчивой, душа нараспашку. Читать ее было легко, но иногда буря ее чувств, от которых было сложно отгородиться, выбивала из колеи. С каким-то странным интересом он наблюдал, как на глубинном уровне их все же связывает. Ничего плохого в том, чтобы девочка стала более уравновешенной, и спокойной он не видел, а вот потерять в один из прекрасных дней контроль над собой он очень не хотел. Фонг долго искал ту самую золотую середину, в которую вцепился как утопающий за соломинку. Потеря контроля, да к тому же в такой ситуации, была крайне не желательна, если не катастрофична.
Ее же эмоции били по больному. Искренняя радость, разочарование, злость, досада. Своими эмоциями она подкупала. Ее неиссякаемый интерес, с которым она слушала его истории и уроки, упертость в изучении преподаваемым им азов. Глубокое уважение и вроде бы доверие, но настолько хрупкое, на грани развала, что Фонг иногда чувствовал досаду из-за этого. Он учил ее защищать себя, но полностью брать ее в ученики не хотел. Потому что, взяв ее в ученики, он должен был передать все свои знания, обучить ее с нуля. Он этого не хотел, он сам не желал сближаться со своей временной ученицей.
И он был удивлен, что пламя перенеслось вместе с ним. Те, кто обладают пламенем, так или иначе выносливей и сильнее обычных людей. Их так просто не убить, иначе Акробалено перебили бы давно, но даже в детских телах их сила была, как у взрослых. Атрибут был завязан на ментальное и духовное развитие, контроль только увеличивал влияние пламени, а попав в это тело, Мастер боевых искусств, принес свое пламя, которое мигом взяло в оборот временный сосуд. Даже если он покинет тело девочки, вероятность того, что она будет гораздо сильней, выносливее и гибче обычных людей, что ее окружают очень велика.