Спор богинь

Картленд Барбара

– Уж вы-то явно не стали бы зарывать свои деньги в землю!

– Я был наделен недюжинным умом и мог видеть, как тысячекратно множатся мои таланты, то есть мой капитал, – довольным тоном ответил сэр Родерик. – Джордж, граф Уэлдам, несомненна, также использовал свои таланты в полной мере, как и Марк, ныне лорд Уорфилд, чей титул после его смерти достанется его сыну Лайонелу.

– Они оба, Уильям и Лайонел, должно быть, весьма завидные женихи, – заметила Астара. – Но мне жаль Вулкана. Что же унаследовал он?

– Только дух бродяжничества, упрямство да старую мельницу! – с напускным

драматизмом воскликнул сэр Родерик, и они оба рассмеялись.

В тот вечер, вернувшись в спальню, специально, как она знала, выбранную для нее опекуном (это была самая красивая комната во дворце), Астара распахнула створки окна и замерла, залюбовавшись освещенным луной весенним пейзажем.

Прошел дождь, в окно веяло свежестью и влажной землей. Это был давно забытый запах, всегда связывавшийся в ее воспоминаниях с Англией.

Лунные лучи терялись в могучих кронах великанов-дубов, под которыми выросли многие поколения Уорфилдов; от дома вниз под гору бежала через сад дорожка. Она вела к озеру, питавшемуся от небольшой реки, что причудливо вилась среди зеленых полей.

Яркая луна осветила и каменный мост; днем из-под него выплыла стая лебедей, похожих на гордые корабли с наполненными ветром парусами.

Все в Уорфилд-парке дышало покоем и красотой; и Астаре невольно пришло в голову, что сэр Родерик прав и что рано или поздно ей захочется жить в этом великолепном дворце и растить здесь своих детей.

Но все-таки что-то в ее душе рвалось вдаль; ей хотелось путешествовать, открывать для себя мир, побывать в дальних странах.

Астара 1 знала, что именно такая тоска по дальним странам звала в экспедиции ее отца; даже своим именем она была обязана отцовской тяге к странствиям.

В ранней молодости Чарльз Биверли путешествовал по Персии. Однажды, находясь неподалеку от города Астара, он поймал себя на том, что не в силах оторвать взгляд от морского простора, казавшегося ему с горы не лазурной равниной, а гигантской чашей. Странная и манящая красота древнего побережья вызвала в его груди волнение и восторг, не поддающиеся описанию словами.

1

Астара – город на берегу Каспийского моря.

– В те минуты я ощущал лишь одно, – рассказывал он впоследствии дочери, когда та подросла и могла его понять, – что чувство, посетившее меня на берегу моря в окрестностях Астары, я буду помнить до конца своих дней.

Обняв дочь за плечи, он пояснил свою мысль:

– На свете есть места, поднимающие дух и вызывающие вдохновение. Как правило, в них оказываешься неожиданно и зачастую при странных обстоятельствах. И, разумеется, о них не найдешь ни слова в путеводителях для туристов.

Он видел, что Астара внимательно слушает и пытается уразуметь смысл его слов, и продолжал говорить, словно размышляя вслух:

– Именно в такие мгновения наш дух, или наша душа, как принято говорить у христиан, соприкасается с бесконечностью, с вечностью, и мы улетаем из этого мира в какой-то другой, постичь который мы не в силах.

– Это как будто

подняться на небо, папочка? – спросила тогда Астара.

– У людей существует много названий для божественного, – ответил отец. – У одних это называется Небеса или Рай, у других Нирвана, у третьих Валгалла, есть и много других названий. Но во всех случаях человек внезапно ощущает, и не только душой, но и всеми остальными чувствами, присутствие рядом, совсем близко с нами другого, высшего мира.

– Я… кажется, я… понимаю, – сказала ему Астара.

– Ты поймешь это окончательно, если тебе повезет и тебя посетит ощущение, которое я пытаюсь сейчас выразить, если ты вступишь – хотя бы на долю секунды – в тот, высший мир, мир невыразимой красоты.

Голос отца слегка дрогнул, в нем послышалось необычайное волнение, почти благоговение, и Ас-тара не могла оторвать глаз от его посветлевшего и преобразившегося лица. И она серьезным тоном пообещала:

– Папочка, я постараюсь найти мир, о котором ты сейчас говоришь.

– Ты непременно его повстречаешь, девочка моя, – уверенно сказал отец, -я ни минуты в этом не сомневаюсь. .

Этот разговор навсегда сохранился в памяти Астары, и она думала, что именно этот поиск высшей красоты и побуждал ее отца и мать так много путешествовать по всем континентам.

И еще в который раз она почувствовала укол сожаления, что была все-таки слишком мала и не могла запомнить всего, происходившего во время экспедиций, когда родители брали ее с собой.

И теперь, глядя на лунный пейзаж, Астара думала, что каждое путешествие ее родителей несло с собой множество открытий, что ей непременно нужно продолжить их поиски того прекрасного мира, который находится рядом с нашим, привычным, и может открываться чуткой и пытливой душе в самых неожиданных местах.

Ведь с ним можно столкнуться совсем внезапно: и на гребне далекой горной цепи, под ясным бездонным небом, и на безымянной тропической реке, еще не нанесенной на географическую карту, а то и здесь, возле дома, на зеленой лужайке или в парке под кроной векового дуба.

Астара уже знала, что ни время, ни место не имеют значения для такого соприкосновения с высшим и прекрасным; самое главное – это то, что ты хранишь у себя в груди в тайном ларце, рядом с сердцем и душой, а еще она с сожалением подумала, что это такая сокровенная вещь, о которой она не в силах была говорить до сих пор ни с одним человеком, даже с самой близкой подругой в школе. Даже теперь, со своим опекуном, почти родным для нее человеком, которого она любила больше всех на свете после своих родителей.

Да, она искренне любила его – за благородный характер, за острый ум, за дар понимания и сочувствия, проявлявшийся в каждом сказанном им слове.

Но вот эти, другие вещи, представление о которых заронил в ее сознание отец, не поддавались объяснению. Астаре никак не удавалось облечь их словами и передать кому-то другому, ведь даже сама она ощущала их очень смутно и неясно.

Астара вздохнула: возможно, когда-нибудь ей и встретится человек, способный разделить ее понимание.

Но немедленно в ее душу закралось сомнение, что она слишком многого требует от жизни и слишком оптимистично смотрит на людей.