Спорим, мы поженимся ?
Шрифт:
— Ну уж нет! Так не пойдёт!
Освободившись из-под тяжёлого тела, вскочила и отбежала к окну:
— Я тебе не запасной аэродром! Я на тебя работаю ассистентом, а не ночной грелкой!
— Яна, откуда такая пошлость? — удивился он, ничуть не смутившись. Впрочем, я могу ошибаться, и в глазах его промелькнуло какое-то странное выражение. Словно он понимал, что я права, но ведь никогда же не признается в этом! Я дёрнула плечом, натянула майку на грудь и ответила с лёгким оттенком мстительности в голосе:
— С Алтая мы, университетов
Откинув одеяло, Гоша встал, и я снова узрела его в полном мужском достоинстве, покраснела, опустила взгляд. И услышала:
— Не знаю, что на меня нашло. Но признайся, этой ночью тебе было хорошо, ведь так? Нет, я сплю и вижу сон!
Он извинился?
Ну, почти извинился... Типа того. Мне-то было хорошо, но вот теперь мне плохо. Я не знаю, как мы сможем дальше работать вместе и не думать о сексе. Не представляю, как он будет звонить своей Лерочке и сюсюкать в телефон зайчиков и котиков... А я всё это непотребство буду слушать. Бр-р-р! Нет, точно нет!
— Гоша, давай сразу проясним все спорные моменты, — решительно ответила. — У нас с тобой. романтические отношения?
— Не начинай, — пробормотал он.
— Конечно, я начну! Потому что романтические отношения сразу с двумя женщинами — это не комильфо. Это приравнивается к измене. То есть, я прекрасно понимаю, что ты изменяешь Лере со мной, и не хочу быть причастна к. разрушению вашей идиллии!
Гоша шагнул ко мне, но я выставила руки перед собой:
— Стой! Сначала ответь!
— Яна. Ты мне.
Он замолчал с мучительным выражением лица, и я прищурилась:
— Что?
— Ты мне нравишься, — выдавил, словно под страхом смертной казни.
Мой звонкий фейспалм услышали, наверное, в Москве.
— Гоша, что за пятый класс?
— Я запутался, — беспомощно признался он.
— Ничего, — кровожадно пообещала я. — Я тебя распутаю. Вот только ты оденешься — и сразу распутаю!
Он подумал и решил возмутиться:
— Это похоже на угрозу!
— Это и есть угроза. И не пустая. Ты меня знаешь, — осеклась — знакомы-то мы без году неделя, но добавила: — Изучил уже. Надеюсь.
— Изучил, — усмехнулся Гоша, подняв свои брюки. — На свою голову.
— А я предупреждала.
— Предупреждала она.
Пока одевались, умывались, молчали. Потом, когда я уже собралась выйти из комнаты, взявшись за ручку, Гоша остановил меня. Его пальцы показались мне холодными, как лёд, а в глазах застыла упрямая чертовинка — та самая, что появлялась, когда я ему перечила. Я всмотрелась в тёмные маслины, окружённые веером умопомрачительных ресниц, и вдруг пожалела, что на свете в принципе существует некая Лера. Если бы её не было, мы смогли бы пожениться по-настоящему...
Ну скажи, скажи, что ты влюбился, скажи, что я важна для тебя!
— Ведь ты доиграешь свою роль до конца? — спросил Гоша тихо.
Первым рефлексом было найти что-нибудь поувесистей. Но, к сожалению, поблизости не было ничего, кроме дверной ручки,
— Куда ж я денусь с подводной лодки?!
Когда мы спустились в гостиную, там было пусто и чисто. Ни следа вчерашнего праздника. Гоша кивнул на сад:
— Наверное, они кофе пьют в беседке, пошли посмотрим.
И даже под ручку меня взял, чтобы наше поведение больше походило на влюблённую парочку, чем на босса и подчинённую. Мать моя женщина, если бы вы знали, как мне хотелось в этот момент повиснуть на Гоше целиком, как обезьянка, обнимать, вдыхать запах его парфюма — холодный океан и сладкая весна. Но я сдержалась. Что я, в самом деле. Проще надо быть, Пчёлкина, и люди к тебе потянутся. Может и Гоша поймёт, что я лучше его певички с ногтями.
В беседке, увитой виноградной лозой, царила атмосфера всеобщего отчуждения. Айша держалась царицей, Вадим Петрович всячески пытался подмазаться к жене, Денис, по своему обыкновению, отмалчивался, потягивая кофе из чашки в уголке, и только смотрел на домочадцев с прищуром. Малика выглядела не очень. Под глазами её залегли тени, выдающие бессонную ночь или даже слёзы.
Гоша первым делом поцеловал матери руку и спросил тихонько:
— Ты в порядке?
— Конечно, сынок, не переживай за маму, — с достоинством ответила она, стрельнув глазами в мужа. Я с трудом сдержала улыбку, присела возле Малики и принялась наблюдать за представлением. Айша разыгрывала оскорблённую невинность. Она молчала, время от времени окатывая Вадима Петровича ледяным взглядом, вздыхала тяжко, будто её посетили дурные мысли, отвечала на вопросы детей, но не мужа. Я выпила полторы чашки крепкого кофе, когда Вадим Петрович наконец не выдержал:
— Айша, душа моя, убей меня бог, не помню ни одной ситуации, когда у меня могла появиться дочь на стороне!
Она не ответила, только многозначительно сощурила глаза и так повела плечами, что даже несведущему человеку, как мне, например, стало ясно — эта женщина сказала: «Пить надо меньше!» В этом я была с ней солидарна: у каждого мужчины в жизни была ситуация, после которой обычно появляются внебрачные дети. И обычно эти ситуации возникают после злоупотребления алкоголем. Ну, сглупил разок, теперь будет расплачиваться. Скорее всего, сделает тест на отцовство — с этим сейчас нет проблем.
— Пап, ну не расстраивайся ты так, мы тебе верим! — воскликнула Малика. — То, что она принесла тебе тест на отцовство, ещё ничего не значит! Его и подделать можно!
Ого! Так детка пришла уже вооружённая! Интересно, где она взяла ДНК Вадима Петровича?
На этот незаданный вопрос я получила ответ от самого заинтересованного лица:
— Дочь, самое интересное, что я помню её. Мы разговаривали у меня в кабинете по поводу статьи о нашем заводе, пили кофе. У неё была возможность взять ДНК с моей чашки.