Спорим, мы поженимся ?
Шрифт:
— Мы сюда идём?
Сверившись с картой, Гоша покачал головой:
— Нет, мадам. Нам дальше.
Дальше так дальше. Мы миновали ещё одно кафе с красным тентом на пол-улицы, перешли узенькую улочку и оказались перед кафе с белым тентом, на котором выцветшими золочёными буквами было написано «Le Select». Все места на террасе были уже заняты, и Гоша провёл меня внутрь. Приветливая официантка в длинном чёрном переднике быстро нашла нам место в зале — у окна за маленьким столиком. Я села на типичный французский стул бистро и глянула в окно. Как было бы здорово жить здесь и каждый
— Так, Яна, мне кажется, ты должна перевести всё, что здесь написано, — вырвал меня из парижских грёз Г оша. — Что ты будешь заказывать? С нас требуют какое-то аперо .
— Аперо — это аперитив. Мне просто воды, пожалуйста.
Гоша возжелал попробовать какой-нибудь типично французский аперитив, и после долгих объяснений и вопросов они с официанткой остановились на кире — белом вине с добавлением ликёра со вкусом чёрной смородины. Теперь надо выбрать еду.
Взяв меню, я принялась читать вслух перевод на русских блюд по порядку. Начали мы с закусок. На мясных горячих блюдах Гоша сдулся и махнул рукой:
— Давай пробовать улиток плюс лосось на закуску, плюс эту сосиску «Пять А» с овощами.
Со смехом я оглянулась на официантку, которая мгновенно поняла и подошла с блокнотом. Сделав заказ, я отпила немного воды, а Гоша спросил:
— Расскажи-ка мне немного о себе, Яна.
— Мы с тобой тусуемся вместе уже две недели, ты познакомил меня с родителями, а теперь спрашиваешь обо мне? — изумилась я. — Возможно, это стоило бы сделать раньше?
Он откинулся на спинку стула и сделал непроницаемое лицо:
— Не знаю, у меня не было потребности.
— А сейчас возникла?
— А сейчас возникла.
— Хм, как странно.
Я усмехнулась. Неужели все мужчины такие: сначала спят с кем -то, потом узнают подробности его детства и юности? Неужели не боятся?
— Ладно. Я выросла в посёлке городского типа в Бийском районе. Живу с родителями, бабушкой и братьями. У папы с мамой свой магазин стройматериалов, ещё мы делаем мелкий ремонт. М-м-м... Училась в школе, закончила на отлично. Папа хотел, чтобы я поступала в экономический на бухгалтера, но я и цифры. Мы решили не дружить!
— Цифры — это очень хорошо. Цифры точны и не могут тебя предать.
— Цифры вообще-то никого не могут предать, они не люди, — фыркнула я. — Но всё равно я с ними не дружу. Я дружу с языками. Когда ты знаешь английский — ты можешь поехать повсюду! И все, абсолютно все будут тебя понимать.
— Не все. Французы вон не понимают мой английский.
— Это потому, что у нас разные языковые базы, но в принципе ничего слишком страшного нет. Скажи что-нибудь по-английски!
— Э-э-э, что сказать? — растерялся Гоша. — Май нейм из . Георгий.
— Джордж! — засмеялась я.
— Джордж, да. То есть, йес. Ай лив ин зе Москоу.
Я сдержалась, чтобы не заржать.
— Май хобби из футбол энд ридинг, — вдохновлённый моим молчанием, продолжил Гоша. — Ай лов зе догз.
На это моего терпения уже не хватило. Я рассмеялась на весь ресторан, пытаясь спрятаться за стаканом воды, но Гоша всё равно обиделся:
— Что? Мой английский нормального уровня!
—
— Наверное, мне нужно подумать о том, чтобы уменьшить тебе зарплату... — задумчиво протянул Гоша. Я тоже откинулась на спинку стула, сложила руки на груди и язвительно заявила:
— Прямо сейчас? Ради бога. Но тогда завтра на книжной ярмарке ты будешь вести все переговоры сам и один!
— Э! Это шантаж.
— На себя посмотри, шантажист хренов! Зарплату он мне уменьшит! Ты мне ещё приплачивать должен!
— Да дешевле жениться на тебе будет, — бросил Гоша небрежно.
— Ну вот и женись, — подхватила я. — Твоя сестра уже целый план составила: где, как, когда и сколько гостей позвать!
— Малика?! Ну нифига себе! Вернусь домой, надаю по ушам!
Я смеялась. Мне было хорошо. Мне было так хорошо, как никогда ещё не было — даже в постели с этим мужчиной. Я вспомнила Малику, вспомнила всё семейство, и то тепло, которое ощутила в их доме. Да. Готова хоть сейчас под венец. Даже представила, как это будет смотреться во Франции. Интересно, тут есть православные церкви?
— Ваши закуски.
Перед нами появились улитки — огромные, глянцевые, наполненные ещё дрожащим от жара духовки зеленоватым маслом — и тарелка тоненько нарезанных ломтиков копчёного лосося. Пышные булочки, чуть присыпанные мукой, дополняли сей натюрморт. До этого момента я старалась не думать об улитках. Но теперь оттягивать было некуда.
— Г оша, ты всерьёз собираешься есть эти . это . этот ужас?! — спросила я, не решаясь притронуться к закуске. Гоша поднял одну бровь:
— А что? Между прочим, я читал: там один сплошной белок и никакого жира!
— Но они хотя бы не живые? — робко спросила перед тем, как сдаться. Настала очередь босса издеваться:
— Ну это же не устрицы! Ты попробуй!
— А как? Ты уже пробовал?
— Не такие, но пробовал. Берёшь щипцы в левую руку, — он взял маленький, чудного вида прибор, похожий на две вогнутые лопатки, соединённые гибкой ручкой, — зажимаешь улитку, а потом вилкой вынимаешь её и ешь.
Всё сказанное Гоша немедленно продемонстрировал на собственном примере и даже зажмурился от удовольствия. Я с сомнением оглядела улитки ещё раз и подумала, что, раз уж я во Франции, глупо не попробовать. Если не понравится, я же могу не есть, правда?
Зажав одну из скорлупок между лопаток щипцов, я храбро сунула двузубую вилочку внутрь, подцепила найденную мякоть и, закрыв глаза, отправила в рот. А неплохо! Вкус такой... Ни на что не похожий, но не противный. Масло с чесноком и петрушкой. И сама улитка не склизкая, напоминает скрученный кусочек мяса.
Когда я умяла все шесть улиток, Гоша спросил:
— Ну, как?
— Отлично! Можно есть дальше, — с улыбкой ответила я. — Французская кухня весьма и весьма.
Мы ели и болтали, болтали и ели, запивая сосиску из требухи тонким и ароматным шабли, потом заказали кофе с мороженым, а потом пошли гулять. Мне ужасно хотелось затащить Гошу в гостиницу, в номер, на кровать, насладиться его телом после чудесного ужина, но мой босс был непреклонен. Гулять — и точка!