Спортсмены
Шрифт:
– Ну не скажи, - возражали ему, - тут надо в основном силу воли иметь.
– Ошибаешься!
– сразу же перебивал Володя собеседника.
– Сила воли приходит на помощь человеку когда?
– спрашивал он и сам себе отвечал: - Когда в чем-то преодолеть себя надо, когда делаешь что-то против своего желания. Вот, скажем, прыгнуть ласточкой с пятиметровой вышки. Один поднимется, подойдет к краю трамплина, глянет вниз - и проторчит там час, а прыгнуть так и не решится. Другой зажмурится от страха, была не была - и вниз головой, - у него, конечно, сила воли сработала. А вот ты говорил, что самые сладкие, кажется,
Обычно спор на этом обрывался, потому что ребята знали еще об одном Володином увлечении. Летом все свое свободное время он проводил на озере - плавал, прыгал с вышки, причем с самой высокой. Но сколько его ни уговаривали выступить в соревнованиях - отказывался, потому что на первом месте для него были лыжи.
Из Свердловска Владимир возвращался радостно-возбужденным. Он знал, что на вокзале его ждет орава друзей, придут, конечно, и его подопечные - вся команда, которую он тренировал. Братья, сестры тоже, наверное, будут - он послал домой телеграмму. Кто же еще? Муся, конечно, не придет. Обиделась. Владимир уже не однажды ругал себя за то, что так и не увиделся с ней в Свердловске.
На вокзале творилась невообразимая суматоха. Казалось, команду лыжников встречал весь город. Владимир только появился на подножке вагона, как его схватили и начали подбрасывать вверх. Потом мелькали какие-то лица - знакомые и незнакомые. Все жали руку, обнимали. Он уже был не рад, что приехал.
Пробиваясь в окружении целой толпы в город, Владимир вдруг заметил Мусю. Кто-то из шедших рядом тут же заслонил ее, но спустя мгновение она снова попала ему на глаза. И он безотчетно зашагал в ее сторону.
Муся стояла у газетного киоска, внимательно рассматривая пассажиров, выходивших из вокзала. Увидев Владимира, она покраснела, виновато потупилась и стала что-то торопливо искать в своей сумочке.
Когда Владимир подошел к ней вплотную, она закрыла сумочку и подняла на него глаза.
– Ну* здравствуй! Меня встречаешь?
– голос у него дрожал от волнения.
– Да, - кивнула Муся и прижалась лицом к его широкой груди.
Потом они немного смущенные, но счастливые шли по Невскому, а рядом шагали Володины друзья и поклонники. Группа эта заметно поредела, когда дошли до площади Толстого. Там Володя с Мусей расстались.
Они помирились. Алешка получил отставку. «Да там и не было ничего серьезного, - уверяла Муся, - встре- чалась-то я с ним от злости на тебя».
В полукилометре от станции Кавголово на песчаном пологом косогоре стоит и по сей день большой двухэтажный деревянный дом - спортивная база Ленинградского института физической культуры имени Лесгафта. Со всех сторон обступили ее могучие сосны, огромное озеро раскинулось сразу же, метрах в пятидесяти. А немного в стороне начинается Кавголовский парк, постепенно переходящий в лес. Местность здесь гористая, зимой ли, летом красота неописуемая. На этой базе провел свое последнее лето Владимир Мягков. Это было самое безмятежное,
По воскресным дням к нему приезжала Муся. Приезжала рано утром. Владимир встречал ее у электрички, и они, наскоро позавтракав в столовой базы, бежали на озеро. Там у них был свой пляж - с одной стороны русло летом пересыхавшего ручья, с другой - крутой косогор, покрытый мягкой зеленой травой. А между ручьем и косогором небольшая песчаная коса. Вход в озеро в этом месте был очень пологий, метров тридцать надо пройти, чтобы потерять под ногами дно. Недалеко от берега, где воды было примерно по колено, лежал большой черный камень. На нем любила сидеть Муся. Обхватив ноги руками и уткнувшись подбородком в колени, она подолгу смотрела куда-то поверх Володи, загоравшего на песке. Потом ее глаза останавливались на нем, и Владимир угадывал в них нежность и смятение.
Здесь у черного камня они впервые сказали друг другу самые главные слова.
Пришла осень, и снова в Володиной комнате стали собираться друзья. И каждый из них не без грусти отметил, что комната стала приобретать более житейский вид. Но ребята, зная замкнутость и застенчивость Володи, не спрашивали ни о чем, хотя догадывались - дело идет к свадьбе. Каждый раз ждали: вот Владимир заговорит об этом сам, но тот молчал, видимо, думали ребята, еще вынашивает в себе решение.
На самом деле у Владимира с Мусей уже все было определено, даже время свадьбы назначено - сразу после возвращения со всесоюзных соревнований.
Владимир к ним стал готовиться еще с лета. И чуть только побольше подвалило снежку, а зима в том году была ранняя и обильная, Мягков встал на лыжи.
К новой битве на лыжне он готовился не то чтобы с еще большим упорством, а с каким-то необыкновенным азартом. Владимир был уже в прекрасной форме, и время, за которое он проходил на тренировках 20 километров, вполне устраивало, его.
До начала соревнований оставались недели... в Ленинград пришла беда.
29 ноября 1939 года в городе, вероятно, в каждом доме, в каждой квартире был включен репродуктор, и все от мала до велика слушали выступление по радио Председателя Совета Народных Комиссаров СССР товарища В. М. Молотова:
– В последние дни на советско-финляндской границе начались возмутительные провокации финляндской военщины, вплоть до артиллерийского обстрела наших воинских частей под Ленинградом, приведшего к тяжелым жертвам в красноармейских частях...
Правительство дало вместе с тем распоряжение Главному Командованию Красной Армии и Военно-Морского Флота - быть готовым ко всяким неожиданностям и немедленно пресекать возможные новые вылазки со стороны финляндской военщины.
Слушая радио, люди понимали, что это начало войны.
В ночь на 30 ноября Каллио, президент Финляндии, объявил состояние войны с Советским Союзом. Ленинградцы об этом еще не знали.
Наступила полночь, но город не ложился спать. Все ожидали передачи «Последних известий» по радио. И диктор тревожным, но уверенным голосом оповещал людей о событяих этой ночи:
«По приказу Главного Командования Красной Армии, ввиду новых вооруженных провокаций со стороны финской военщины войска Ленинградского военного округа в 8 часов утра 30 ноября перешли границу Финляндии на Карельском перешейке и в ряде других районов».