Спой, маркитантка!
Шрифт:
Они находились теперь в одной из гостиниц Пруссии, где вновь удалось согреться, переодеться в чистые одежды, которые купили в городе, и отменно поесть. Софья вышла утром к завтраку, к уже ожидавшим её спутникам, в новом обличие. Аккуратно убранные волосы, свежая, выспавшаяся — она казалась самой прекрасной на свете.
Пригласивший к столу капитан безуспешно старался не смотреть на неё всё время, а она чувствовала и смущалась столь грустного взгляда. Однако, чтобы не сидеть всё время молча, капитан переступил свою взволнованность и улыбнулся:
– Не знаю,
– Я не знаю его и не понимаю, почему баба Нюра хотела, чтобы я встретилась именно с ним, - смотрела с удивлением Софья.
– Узнаем о том в Лондоне, - улыбался капитан, любуясь собеседницей, но был рад, когда его любование, в котором он себя внутри упрекал, было прервано прибывшими друзьями...
Снова предстояло путешествие, но уже не столь долгое, не столь заснеженное. С каждой милей чувство, что зима отступает, росло. Становилось веселее, теплее... Софья с нетерпением ждала, когда прибудет в ту загадочную страну, в Англию, где все вопросы исчезнут и может сбудется долгожданная встреча.
Она поглаживала живот, в себе общаясь с растущим малышом. Она чувствовала его спокойствие, его ласкающие движения и отрадная дрожь волновала душу, а не тревога. Только капитан беспрерывно уделял ей всё больше внимания, беспокоясь о том, чтобы с ребёнком не произошло что или чтобы сама не устала, а больше отдыхала...
Когда уже судно от Голландии перевозило их к Лондону, капитан вновь обратился к Софье с вопросом:
– Вы хорошо себя чувствуете?
– Да, Дмитрий Евгеньевич, - улыбнулась она.
– Лучше будет, конечно же, когда Данилушку увижу, но всё же, не на что жаловаться.
– Я рад, - встретила она его улыбку, но когда смотрела в такие полные нежности глаза, чувствовала, что это тепло становится иным...
Понимала, что нравится ему, но ответить тем же не могла. Читала в его взглядах то, что и его терзает данное обстоятельство, а потому не решается он ни на что более, чем заботиться о её самочувствии...
– Скажите, а у Вас нет сестры?
– вдруг спросил капитан, глядя на воду за бортом плавно движущегося корабля, где стояли и беседовали.
Софья выдержала паузу, наблюдая за его печалью, а сама в душе радовалась, что не успела рассказать о существовании Анны. Решила и теперь скрыть, но ответила:
– А Вы, когда будете в России, приходите к нам в гости? Тогда может и увидите.
– Судьба смеётся надо мной, видать, но я приду, - взглянул более воодушевлённо капитан и прищурил глаза.
– А Вы с женихом не захотите вернуться в Россию на нашем корабле?
– Я должна буду знать о желании Данилы, а сама лично не имею ничего против, только, - здесь Софья задумалась, вновь поглаживая живот, где ребёнок вновь шевелился.
– Я чувствую его... Это так прекрасно!
– Верю, - наслаждался видеть
– Только страшно, если в пути придётся разрешиться...
– На корабле имеется лекарь, да рискну и предположить, что вернуться морским путём с ребёнком куда спокойнее и безопаснее, чем мчаться в каретах, повозках и так далее не по всегда хорошей дороге, - пожал плечами капитан, и Софья соглашалась с ним.
Душа же молилась, чтобы Данило был в Англии, чтобы всё, о чём весь путь мечтает, случилось. Да как бы ни хотелось того, в порту Лондона не обнаружилось по прибытии никаких писем, адресованных ни ей, ни капитану Барсову, ни капитану Кирсанову.
С великим разочарованием и отчаянием смотрела Софья на портового, сообщившего ей со спутниками столь горькую новость...
Глава 50
– Не будем отчаиваться пока, - всё же пытался поддержать Софью капитан.
– Стоит может ещё обождать, а пока обязательно встретиться с Антоном Павловичем.
– Может Вы и правы, - не могла ещё отпустить грустные думы Софья, но следовала за своими спутниками вновь...
Они покидали порт, уезжая в городской карете к небольшому, но на вид роскошному дому. Он стоял чуть за городом, окружённый берегом озера и кажущимся на вид лёгким белым покрывалом снега. Здесь, как оказалось, и проживал пока тот самый Антон Павлович Кирсанов с супругой Татьяной.
Софью капитан Барсов сразу же, как только вошли в дом, представил и сообщил:
– Ищем некоего Данилу Михайловича Протасова.
– Что?!
– удивился Антон Павлович, уставившись на взволнованные и даже будто чем испуганные глаза Софьи.
– Как ищите? Что произошло?
Он с так же встревожившейся супругой пригласил гостей пройти скорее в гостиную. Радость встречи сменилась тревогой, пока Софья рассказывала о случившемся с нею и Данилой...
– Боже, - ахнула Татьяна.
– Да как же так, да в такой путь отправили да с животом!
Но Софья опустила взгляд, желая скрыть подступающие слёзы огорчения, но Татьяна увела её в одну из комнат отдыхать, оставаясь подле и пытаясь как-то вдохновить:
– Всё теперь будет иначе. Мы поможем отыскать Данилу. Только тревожно мне, что ребёнок ваш появится на свет в дороге.
– Я готова к этому, - смотрела Софья, и Татьяна улыбнулась, видя, что так оно и есть: не боится Софья ничего, лишь бы вернуться к милому, который является единственным столь близким человеком.
Когда же к ним вскоре пришёл Антон Павлович, то с порога говорил и сел напротив Софьи:
– Вряд ли бы Данило прибыл в Англию. Ему здесь нечего делать. Так же думаю, вряд ли верит данной чуши о Вашей гибели, Софья Семёновна. Скорее всего Данило ищет Вас, а Вы здесь. Думается нам, баба Нюра или что напутала, или же её кто заставил отправить Вас прочь. Хотя... Возможно, она специально послала Вас сюда, к нам, что самой не справиться с бедой. Узнаем ещё всё, уверен.