Справедливость силы
Шрифт:
В искусственном ограничении силы рекордами своя опасность. Для рекорда атлет так или иначе предельно организует силу, а это физический и нервный износ. Богатство дарования, достойные свершения можно утопить в бестолочи мелких успехов. Помимо прочего, топтание возле одного веса и замедленность продвижения вырабатывают почтение к рекорду, которое не должно быть у атлета. Так возникает психологический барьер.
Я не бравировал силой. Разом оседлав предельный вес, обрезал для себя все пути доения рекордов. Поневоле я начинал собирать новую силу, примеряться к новым рубежам, а эта новая сила и пути к ней всегда существуют. Что более приложимо к определению возможностей научно
Современные Олимпийские игры, история спорта и рекордных достижений –лишь пролог к борьбе за постижение природы организма, а большой спорт из того же постижения. Он как бы осуществляет физическое посредничество между природой и человеком. Причем посредничество на высочайшем уровне. За суетой рекордов, побед, газетных славословий и всяческих почитании кроется этот смысл. Каковы бы ни были практические истоки, побудительные причины движения результатов, они вскрывают физическую и духовную сущности человека.
Большой спорт – одна из форм познания. Какие угодно причины могут приводить в большой спорт: любовь, мужество, преданность силе, испытаниям, честолюбие, корысть. Однако объективно все это будет оборачиваться не чем иным, как познанием. Большое, малое, но познание. И этот процесс необратим.
Рекордсменство, вызывая порой раздражение в обществе, само того не желая, обогащает то же общество. Знание о силе есть прежде всего знание о человеке. И уже не только о его силе, а вообще о нем. И эти знания так или иначе становятся достоянием всех, не любопытством строк, а практикой поведения, культурой управления организмом, новой красотой человека, одной из форм его мышления.
Большой спорт не только искусство, как модно сейчас писать. И, я бы сказал, не столько искусство с его приверженностью к прекрасному и совершенному. Обобщать характеристику большого спорта означает исследовать экономическую, общественную и нравственную эволюции общества. Меньше всего взрыв интереса к спорту связан с прогрессом радио и телевидения, доступностью зрелищ. Не даст ответ и объяснение желанием порадоваться, отойти от забот. Существует сложная совокупность объяснения. Коренным образом заблуждается и тот, кто относит громадный прогресс спорта к явлению искусственному. Большой спорт вызван к жизни и никогда не оставит людей. Это в природе самого развития человечества. И это, повторяю, одна из форм его мышления.
В ту пору жил я по Герцену: "Порой забываешься и говоришь свободное слово. Оглянешься, а на тебя смотрят с укором". Если бы только с укором…
Я бы никогда не стал тем атлетом, которым меня узнал мир, без благородных и богатых традиций русской силы. Сколько помню себя, любил силу, но одно это чувство не выработало бы из меня классного спортсмена.
Русская школа тяжелой атлетики сформировалась во второй половине XIX столетия. Кстати, в России задолго до революции уже издавалось несколько спортивных журналов. Поколения атлетов по крупице добывали драгоценный опыт. Эти знания о тренировке постепенно складывались в строгие методические приемы. Талант русских самородков и это знание явились причиной выдвижения отечественной тяжелой атлетики на ведущее место в мире. Мир знал и уважал наших атлетов.
В 30-е и 40-е годы тяжелая атлетика в Советском Союзе переживает качественно новый подъем. Следствием его оказался необыкновенный рост достижений советских атлетов. Стремительно это прохождение –
Силой и умением побеждать наделяли меня тренировки с такими прославленными атлетами, как Трофим Ломакин, Владимир Стогов, Александр Курынов, Рудольф Плюкфельдер. Каждый из них был замечателен и самобытен в постижении истинно выдающейся силы.
Да, в каждом человеке есть материал для того, чтобы воспитать в себе силу. В сильном же от природы человеке есть задатки того, чтобы стать самым сильным, если это его манит. Но воля определяет силу. Единственный непреложный талант, без которого беспомощна и сила,-это воля, воля, освещенная разумом.
Почему даже к благу людей нельзя идти, а надо прорываться, теряя силу, близких?..
Я оглядывался: странная революция – царя нет, а вот как бы рабов… очень много. Работа в моем сознании на эту тему не прекращалась ни на один день. Вокруг споры о Сталине. Ведь те годы – это часть правды о нашем прошлом. Хрущев приоткрыл ее народу.
"Ничего особенного Сталин не совершил,– постепенно наполнялся я выводами.– Он обратился к привычной практике революций – террору, то есть диктатуре, но разве не она, диктатура пролетариата,– главное в учении о революции? Именно террор помог удержать власть после Октября 1917 года. Только Сталин распространил этот самый террор во все стороны без ограничений. Но это тотальное насилие вовсе не его изобретение.
Результат (тоже как рекорд)-уродливейшая экономика, миллионные жертвы, разгромленное крестьянство, почти стертая с лица жизни русская интеллигенция, а с ней и русская культура (не казенная)… Созданный государственный механизм окостенел и обюрократился в считанные годы. Уродливый нарост на теле экономики – бюрократия. Ни одно дело – без нее, и каждое дело – безразлично ей.
Догматизм устройства жизни лишил разум простора и самостоятельности. Идеи и мысли могли существовать только в строго заданном замкнутом пространстве. Это делало людей послушными и легкоуправляемыми. Блаженны нищие духом…"
В самые горячие спортивные годы я писал, не забывая о главной книге – о революции. Я жадно собирал материал – жизнь щедро наделяла им. И сколько же читал!..
Понять, понять!..
Чемпионат четвёртый (1962)
Глава 110.
Пол Эндерсон обладал чрезвычайно большим собственным весом – свыше 160 кг. Это давало возможность вести тренировки с высокой интенсивностью. Его тренировки поразительно длительны; часто он тренировался весь день с перерывами. Работал Пол преимущественно на больших весах, тогда как в те годы атлеты набирали силу и шлифовали "технику" в основном на средних. Пробы больших весов (на 10-15 кг ниже предела в упражнениях классического троеборья) производились редко, чаще всего недели за две до соревнований. Однако основное завышение веса у Эндерсона наблюдалось во вспомогательных силовых упражнениях: тягах, приседаниях и других специально-подготовительных упражнениях ("подсобках"). Здесь, опровергая все привычные представления, Пол работал на весах, перекрывающих его высшие достижения в жиме, рывке, толчке на многие десятки, а то и сотни килограммов. В те годы желательным превышением высших личных достижений каждого атлета (в жиме, рывке, толчке) считались 10-15 кг.