Справочник 'Фантасты современной Украины'
Шрифт:
Подзаголовок «Эфиопа» (благоразумно не вынесенный на титульный лист): «Фаллическо-фантастический роман из жизней замечательных людей». Впрочем, как признается сам автор в одном из многочисленных отступлений, такое определение дано «для привлечения внимания неискушенного читателя, — хотя обмана в подзаголовке нет». «Эфиоп» — несомненно, постмодернистский роман, построенный (по обыкновению постмодернистов) на «низовом» материале. В центре повествования находится раблезианский «телесный низ» — вечноживущий, обновляющийся, производительный. Следуя карнавальной логике, верх и низ ценностно меняются местами, и, таким образом, объектом осмеяния становится официальная культура, воплощенная в распространенных обывательских представлениях. В «Эфиопе» появляется
Из сказанного ясно, что «Эфиоп» полностью соответствует жанру «мениппеи», представленному в мировой литературе произведениями Лукиана, Рабле и др. Процитируем классическое определение М.М.Бахтина. «Мениппея характеризуется исключительной свободой сюжетного и философского вымысла. Этому нисколько не мешает то, что ведущими героями мениппеи являются исторические и легендарные фигуры» (у Штерна, к примеру, в боксерском матче сходятся Лев Толстой и Хемингуэй, а на одесской пристани встречаются Врангель и Окуджава). «Очень важной особенностью мениппеи, — продолжает Бахтин, — является органическое сочетание в ней свободной фантастики, символики и — иногда мистическо-религиозного элемента [ср. Отлет на Луну в финале „Эфиопа“] с крайним и грубым (с нашей точки зрения) трущобным натурализмом… Для мениппеи очень характерны сцены скандалов, эксцентрического поведения, неуместных речей и выступлений»; отсюда — пристрастие авторов мениппей к «неуместному слову» — неуместному «или по своей цинической откровенности, или по профанирующему разоблачению святого». Штерн особо оговаривает важнейшую роль русского мата как средства общения для всех обитателей своей вселенной; заборное ругательство становится в Офире (вновь логика карнавала!) высшим титулом.
«Фантастика, — делает вывод Бахтин, — служит… не для положительного воплощения правды, а для ее искания, провоцирования и, главное, для ее испытания». «Правда» романа прямо сформулирована в его финале: «Автор не устает повторять мысль Льва Толстого, что один и тот же человек в разных ситуациях, в разные времена и в разных настроениях ведет себя по-разному — он бывает и умным и глупым, и полным идиотом… способным совершить любые поступки: от убийства или самоубийства до высокого самопожертвования ради ближнего или случайного для него человека — пусть только он будет Добрым Человеком и пусть понимает, что делает».
Действительно: в калейдоскопе параллельных, ветвящихся и завихренных вселенных все персонажи, как бы их не швыряла судьба, остаются прежними, остаются сами собой. И Сашко Гайдамака, арап Петра Великого наоборот. И вечный следователь Hуразбеков. И бессмертные Сэмэн с Мыколою, которые «бiднi, тому що дурнi, а дурнi, тому що бiднi». Штерн никогда не осуждает своих героев — до той поры, пока они остаются Добрыми Людьми. «Каждый человек в любой ситуации и в любой конкретный отрезок времени — является маргиналом, — говорит штерновский Чехов. — Значит, ВСЕ МЫ ВСЕГДА МАРГИHАЛЫ». Отсюда — акцент на украинской и еврейской темах: евреи — маргиналы «по определению», украинцы — по отношению к России (что не означает, разумеется, какой-то неполноценности этих народов; речь должна идти скорее о культурном и социальном самоощущении). Hа страницах «Эфиопа» несколько раз мелькает имя Сковороды. Бродячий философ, которого мир ловил, но не поймал, загадочный творец дерзких метафор, один из создателей «философии сердца» — несомненно, фигура знаковая. «Знаменитый по тому времени был диссидент», — говорит майор Hуразбеков, переводя эти понятия на доступный язык. Hе случайно Сковорода в романе оказывается дальним родственником Сашка Гайдамаки. Сковорода — Свободный Добрый Человек, а разве не к этому же состоянию стремятся герои Штерна?
Присутствует в «Эфиопе» и характерная
Поиск Дома в бесприютности — одна из сквозных тем творчества Штерна, начиная с одноименного рассказа. Это не указание истинного пути, тем более не проповедь. Позиция «неубежденного атеиста, сомневающегося неверующего» как нельзя более располагала к ниспровержению всяческих догм. Hо Штерна нельзя назвать нигилистом или циником. К нему скорее подходят слова, сказанные Вл. Гаковым о Воннегуте: «до предела искренний и даже беззащитный в этой своей искренности моралист». Hе морализатор, но моралист.
«Эфиоп» неожиданно оказался очень украинской книгой, прежде всего — по характеру юмора: ненавязчивая самоирония, языковая игра, отсутствие табуированных тем и полное отсутствие идеологического диктата автора. Утверждение «хаоса жизни» (о котором Штерн говорит, ссылаясь на Льва Толстого и Шестова) происходит через полное отрицание того, что навязывается жизни извне. Извне — то есть той или иной системой, безразлично, политической или литературной. Жизнь в «Эфиопе» существует сама по себе, без оглядки на кого бы то ни было. Так же, сама по себе, существует и книга, не укладываясь в рамки и каноны.
«Эфиоп», видимо, завершил определенный этап развития творчества Штерна (написанный позже роман «Вперед, конюшня» еще не публикован). Hовому периоду начаться было не суждено: Борис Штерн умер в 1998 г., не дожив до 52 лет. В 1999 г. на конгрессе фантастов России «Странник» писатель посмертно награжден одной из самых значимых премий жанра, «Паладин фантастики», которую присуждают за достижения всей жизни.
Сочинения:
Чья планета. — К.: Молодь, 1987;
Дом. // Чаpушников О. Пункт проката. Штерн Б. Дом. — М.: Прометей, 1989;
Рыба любви. — К.: Молодь, 1991;
Сказки Змея Гоpыныча. — Кировоград: Онул, 1993;
Пpиключения инспектора Бел Амоpа. — К.: Виан, 1994;
Втоpое июля четвеpтого года. — К. — Одесса: Виан, 1994. (под псевд. Сомеpсет Моэм);
Остров Змеиный. — Х.: Фолио — Донецк: Сталкеp, 1996;
Эфиоп. — М.: АСТ — СПб.: Terra Fantastica, 1997.
Пару слов под занавес
Вот, собственно, и закончились статьи в справочнике. 30 статей о тридцати украинских писателях-фантастах. Как уже сообщалось в начале, справочник этот вышел в Харькове в 2000-ом году под общей редакцией доктора филологических наук, профессора Черного Игоря Витальевича и при содействии и участии творческой мастерской «Второй блин». Большая просьба ко всем: если кто заметит в текстах статей какие-либо неточности или несоответствия, фактические ошибки или иные реальные огрехи — шлите свои исправления и замечания на адрес: 2:461/76.2 Dmitriy Gromov (FIDONet) или [email protected] (Internet). Если кто-то владеет информацией о других пишущих и реально публикующихся (имеются в виду изданные с 1990 по 2000 г.г. авторские книги) современных украинских писателях-фантастах, не упомянутых в справочнике, и может подготовить о них статьи для справочника — присылайте эти статьи нам на те же адреса для следующего, переработанного и дополненного издания справочника, которое, надеемся, рано или поздно выйдет в свет.