Справочник Гименея
Шрифт:
– Очень похвально, мистер Пратт, что вы вступаетесь за своего друга, - говорит миссис Сэмпсон, - но это не меняет того обстоятельства, что он сделал мне предложение, достаточно оскорбительное, чтобы возмутить скромность всякой женщины.
– Да не может быть!
– говорю я.
– Старикашка Айдахо выкинул такую штуку? Скорее этого можно было ожидать от меня. За ним водится лишь один грех, и в нем повинна метель. Однажды, когда снег задержал нас в горах, мой друг стал жертвой фальшивых и непристойных стихов, и, возможно, они развратили его манеры.
– Вот именно, - говорит миссис Сэмпсон.
– С тех пор, как я его знаю, он не переставая декламирует мне безбожные стихи какой-то особы, которую он называет
– Значит, Айдахо наткнулся на новую книгу, - говорю я, автор той, что у него была, пишет под пот de plume (2) X. М.
– Уж лучше бы он и держался за нее, - говорит миссис Сэмпсон, - какой бы она ни была. А сегодня он перешел все границы. Сегодня я получаю от него букет цветов, и к ним приколота записка. Вы, мистер Пратт, вы знаете, что такое воспитанная женщина, и вы знаете, какое и занимаю положение в обществе Розы. Допускаете вы на минуту, чтобы я побежала в лес с мужчиной, прихватив кувшин вина и каравай хлеба, и стала бы петь и скакать с ним под деревьями? Я выпиваю немного красного за обедом, но не имею привычки таскать его кувшинами в кусты и тешить там дьявола на такой манер. И уж, конечно, он принес бы с собой эту книгу стихов, он так и написал. Нет, пусть уж он один ходит на свои скандальные пикники. Или пусть берет с собой свою Рубай Ате. Уж она-то не будет брыкаться, разве что ей не понравится, что ой захватит больше хлеба, чем вина. Ну, мистер Пратт, что вы теперь скажете про вашего приятеля-джентльмена?
– Видите ли, сударыня, - говорю я, - весьма вероятно, что приглашение Айдахо было своего рода поэзией и не имело в виду обидеть вас. Возможно, что оно принадлежало к разряду стихов, называемых фигуральными. Подобные стихи оскорбляют закон и порядок, но почта их пропускает на том основании, что в них пишут не то, что думают. Я был бы рад за Айдахо, если бы вы посмотрели на это сквозь пальцы, - говорю я.
– И пусть наши мысли взлетят с низменных областей поэзии в высшие сферы расчета и факта Наши мысли, - говорю я, должны быть созвучны такому чудесному дню. Неправда ли, здесь тепло, но мы не должны забывать, что на экваторе линия вечного холода находится на высоте пятнадцати тысяч футов А между сороковым и сорок девятым градусом широты она находится на высоте от четырех до девяти тысяч футов.
– Ах, мистер Пратт, - говорит миссис Сэмпсон, - какое утешение слышать от вас чудесные факты после того, как вся изнервничаешься из-за стихов этой негодной Рубай.
– Сядем на это бревно у дороги, - говорю я, - и забудем о бесчеловечности и развращенности поэтов. В длинных столбцах удостоверенных фактов и общепринятых мер и весов - вот где надо искать красоту. Вот мы сидим на бревне, и в нем, миссис Сэмпсон, - говорю я, - заключена статистика - более изумительная, чем любая поэма. Кольца на срезе показывают, что дерево прожило шестьдесят лет. На глубине двух тысяч футов, через три тысячи лет оно превратилось бы в уголь. Самая глубокая угольная шахта в мире находится в Киллингворте близ Ньюкастля. Ящик в четыре фута длиной, три фута шириной и два фута восемь дюймов вышиной вмещает тонну угля. Если порезана артерия, стяните ее выше раны. В ноге человека тридцать костей. Лондонский Тауэр сгорел в тысяча восемьсот сорок первом году.
– Продолжайте, мистер Пратт, продолжайте, - говорит миссис Сэмпсон, - ваши идеи так оригинальны и успокоительны. По моему, нет ничего прелестнее статистики.
Но только две недели спустя я до конца оценил Херкимера.
Однажды ночью я проснулся от криков: "Пожар!" Я вскочил, оделся и вышел из отеля полюбоваться зрелищем. Увидев, что горит дом миссис Сэмпсон, я испустил оглушительный вопль и через две минуты был на месте.
Весь нижний этаж был объят пламенем, и тут же столпилось все мужское, женское и собачье население
– Где миссис Сэмпсон?
– спрашиваю я.
– Ее никто не видел, - говорит один из пожарных.
– Она спит наверху. Мы пытались туда пробраться, но не могли, а лестниц у нашей команды еще нет.
Я выбегаю на место, освещенное пламенем пожара, и вытаскиваю из внутреннего кармана справочник. Я засмеялся, почувствовав его в своих руках, - мне кажется, что я немного обалдел от возбуждения.
– Херки, друг, - говорю я ему, перелистывая страницы, ты никогда не лгал мне и никогда не оставлял меня в беде. Выручай, дружище, выручай!
– говорю я.
Я сунулся на страницу 117: "Что делать при несчастном случае", - пробежал пальцем вниз по листу и попал в точку Молодчина Херкимер, он ничего не забыл!
На странице 117 было написано:
"Удушение от вдыхания дыма или газа.
– Нет ничего лучше льняного семени Вложите несколько семян в наружный угол глаза".
Я сунул справочник обратно в карман я схватил пробегавшего мимо мальчишку.
– Вот, - говорю я, давая ему деньги, - беги в аптеку и принеси на доллар льняного семени. Живо, и получишь доллар за работу.
– Теперь, - кричу я, - мы добудем миссис Сэмпсон!
– И сбрасываю пиджак и шляпу.
Четверо пожарных и граждан хватают меня,
– Идти в дом - идти на верную смерть, - говорят они. Пол уже начал проваливаться.
– Да как же, черт побери!
– кричу я и все еще смеюсь, хотя мне не до смеха.
– Как же я вложу льняное семя в глаз, не имея глаза?
Я двинул локтями пожарников по лицу, лягнул одного гражданина и свалил боковым ударом другого. А затем я ворвался в дом. Если я умру раньше вас, я напишу вам письмо и сообщу, на много ли хуже в чертовом, пекле, чем было в стенах этого дома; но пока не делайте выводов. Я прожарился куда больше тех цыплят, что подают в ресторане по срочным заказам. От дыма и огня я дважды кидался на пол и чуть-чуть не посрамил Херкимера, но пожарные помогли мне, пустив небольшую струйку воды, и я добрался до комнаты миссис Сэмпсон. Она от дыма лишилась чувств, так что я завернул ее в одеяло и взвалил на плечо. Ну ясно, пол не был так уж поврежден, как мне говорили, а то разве бы он выдержал? И думать нечего!
Я оттащил ее на пятьдесят ярдов от дома и уложил на траву. Тогда, конечно, все остальные двадцать два претендента на руку миссис Сэмпсон столпились вокруг с ковшиками воды, готовые спасать ее. Тут прибежал и мальчишка с льняным семенем.
Я раскутал голову миссис Сэмпсон. Она открыла глаза и говорит:
– Это вы, мистер Пратт?
– Т-с-с, - говорю я.
– Не говорите, пока не примете лекарство.
Я обвиваю ее шею рукой и тихонько поднимаю ей голову, а другой рукой разрываю пакет с льняным семенем; потом со всей возможной осторожностью я склоняюсь над ней и пускаю несколько семян в наружный уголок ее глаза.
В этот момент галопом прилетает деревенский доктор, фыркает во все стороны, хватает миссис Сэмпсон за пульс и интересуется, что собственно значат мои идиотские выходки.
– Видите ли, клистирная трубка, - говорю я, - я не занимаюсь постоянной врачебной практикой, но тем не менее могу сослаться на авторитет.
Принесли мой пиджак, и я вытащил справочник.
– Посмотрите страницу сто семнадцать, - говорю я. Удушение от вдыхания дыма или газа. Льняное семя в наружный угол глаза, не так ли? Я не сумею сказать, действует ли оно как поглотитель дыма, или побуждает к действию сложный гастрогиппопотамический нерв, но Херкимер его рекомендует, а он был первым приглашен к пациентке. Если хотите устроить консилиум, я ничего не имею против.