Спрингфилд
Шрифт:
Мать звонила и говорила, что пытается продать квартиру — нет покупателей, из города все уезжают, а если и есть, то за неё предлагают меньше, чем когда ее покупали десять лет назад.
Наша с Мэтом квартира полностью белая: белый кафель, белые потолки и белые стены, от которых сильно пахнет водоэмульсионкой. Стену у матраса мы покрасили в черный и хотели, чтобы на ней можно было писать мелом, но так не получилось. На ней много пятен спермы, которые не отмываются. На той же стене висят постеры с Бивисом и Баттхедом, I want to believe, а на кухне — плакат с индейцем чероки с винтажной рекламы California and Southern Arizona. На окне жилой комнаты вместо штор висит американский флаг.
Раз в неделю мы с Мэтом устраиваем
За нашим домом дикая степь и овраг с заброшенными дачными участками и домиками. Однажды, когда мы с Матвеем в очередной раз ругались, я ушел в один из них и уснул. Когда я пришел домой, Матвей сказал, что я дурачок и должен «позаботиться о будущем Андрюше». Днем над домами с международного аэропорта «Курумоч» летят самолеты и оставляют химтрейлы.
Каждый день я открываю страницу магистерской программы ВШЭ и перечитываю список документов, имена научных руководителей, раздел «достижения студентов» и программы международного обмена.
Я пишу тексты каждый день и иногда публикую. Я с библиографической аккуратностью вписываю каждую публикацию в отдельный документ «Портфолио».
Завтра последний день подачи документов и я очень волнуюсь.
— Ты все подготовил? — спросил я Матвея.
— Дай доиграю, — сказал он.
— Это никогда не кончится.
— Да сделал я все.
Он свернул окно с «Лигой легенд» и открыл папку «Хай скул». Там были все документы: скан диплома — все страницы в одном файле, как и требует бюрократия, паспорт два разворота, рассказы, портфолио не было, но это необязательно, биография в свободной форме. Но не было мотивационного письма.
— Я не знаю, что писать, — сказал он. — Я пока думаю.
— Мэт. Времени уже нет, — говорил я.
— Давай завтра, — он поцеловал мою руку.
— Давай дожмем сегодня. Напиши там, что мечтаю заниматься творчеством, нужны социальные лифты, но не хватает знаний, сменить работу хочу с тупой на умную, ну, короче, правду.
— Не знаю, не получается.
— Ну давай я напишу, — сказал я и взял ноутбук. — Все окей, я ща сделаю.
— Андрей, не надо за меня, — говорил он.
— Почему?
— Это твоя мотивация будет, а не моя.
— Какая хуй разница?
— Ну потому что это неправда будет.
— Мэт, приемной комиссии похер на правду, им нужно просто убедительно. Я университетский аферист со стажем, я знаю.
— Ну а если у меня нет мотивации?
Я закрыл ноутбук.
— Передумал что ли? — я говорил. — Нет, блядь, это уже нихуя не смешно.
Матвей встал с матраса и стал махать руками, как он всегда делал, когда злится.
— Нет, — ответил он.
— Ну а че тогда? Ну блядь, тогда в армейку пойдешь. Тупо в армейку, а потом бухать с батей. Ты хочешь с ним жить? Ты хочешь стать, как он? Ты уже как он.
Матвей пнул матрас. Когда он выражал агрессию физически, было страшно, но я продолжал.
— Ты не хочешь узнать, чего ты стоишь? Чего достоин? Блядь, ну я просто не понимаю, ну давай. Ты так хочешь?
—
— Я извинился за тогда.
— Да. Ты извинился. Я помню.
— У тебя все нормально с волей.
— Знаю!
Он выдохнул и стал очень серьезным.
— Все будет ок, — он засмеялся. — Бля, ну ты знаешь, что я шизоид. Все ок.
— Матвей. Мы уже много сделали. Не сливай себя. Я в тебя верю.
— Да.
— Ты веришь?
Он подошел ко мне и пошлепал по щеке.
— Ща пойду напишу. Заебись будет.
И он написал письмо буквально за двадцать минут. Он посадил меня на матрас, сел передо мной с ноутбуком на коленях и приготовился читать, как когда детям рассказывают сказку.
— Дорогая приемная комиссия, — начал он, — я хочу поступить в лучший вуз страны, чтобы моего парня там никто не трахнул.
— Да блин!
Мы поржали.
— Ладно. Слушай. — он откашлялся. — Мотивационное письмо. Вообще «вышка» — это мечта. Амбициозная давняя мечта, потому что это самый прогрессивный и свободный вуз страны. Амбициозно мечтать я стал рано, потому что, сколько я себя помню, я хотел спасти мир и быть Питером Паркером. Это прозвучит странно, но я и правда немного Спайдермен — в детстве меня укусил паук фаланга и остался шрам. Думаю, это знак. Когда пришло время поступать в вуз, я понятия не имел, куда себя деть. Естественно, я все еще хотел менять систему и вообще быть супергероем и спасать всех, но так не бывает. Поступил в самарский университет, лишь бы свалить поскорее из родного города без будущего и было общежитие. Но у меня было чувство, будто проживаю совсем не свою жизнь. А она проходит. Я не встраиваюсь в сюжет, который предлагает мне жизнь. Я играю роль подружки невесты в каком-то из эпизодов ситкома. А у невесты улыбка до ушей — она знает, кто она и зачем, и мир ей совсем не жмет и играет по ее правилам. И ни в одной книжке мне не удавалось найти историю, которая объяснит мне, как жить. Именно мне. И, наверное, из-за этого я стал писать и рисовать комиксы. Мне хотелось создавать хотя бы на бумаге такие истории, которые помогут мне и, я надеюсь, кому-то еще справиться с тем, что ты просто какой-то Мэт из умирающего города Тольятти. Умение сочинять истории спасло мне жизнь. Теперь, определившись с тем, что является моим по-настоящему любимым занятием и что у меня получается хорошо, я хочу расширять свои знания и умения. А еще я очень хочу написать роман. Мне не хватает академических знаний в литературе, и от курса «художественная проза» я жду тотального поумнения. Ведь вышка дает лучшие знания в стране. И чем лучше я буду рассказывать важные истории, тем больше толку от меня, балбеса, будет. Да, я очень амбициозен. Но я верю в свои силы. И я знаю, что есть те, кто тоже в меня верит, и я не могу их подводить.
Он закончил и посмотрел на меня.
ГЛАВА 10
Творческое испытание проходило онлайн. Я сказал, что пройду его из дома, потому что выходной, а Матвей — что на работе, потому что там есть коморка.
Вечером, перед днем объявления результатов, я сидел дома, а Мэт ходил по площадке у дома по кругу и пил пиво. Подходил к подъезду и не заходил. Несколько раз забегал домой поссать и каждый раз уходил очень быстро. Он садился на скамейку, смотрел на дикое еще незастроенное поле, окружающее район, стрелял сиги у тех, кто так же сидел на скамейках, таких же молодых, сильных и нищих, которые так же смотрят на степь со скамейки или сидят на траве, потому что куда не смотри, везде будет поле. Каждый вечер они так же идут гулять и пьют пиво после какой-то работы, потом доходят до края района, смотрят на поле, кажутся маленькими и разворачиваются, потому что дальше гулять некуда.