Спроси у реки
Шрифт:
– Он тебя рисовал?
– Рисовал.
– Как? В полный рост или это был поясной портрет?
– В полный рост.
– А как ты была одета?
– В розовое платье с оборками и соломенную шляпу.
– А в купальнике он тебя не рисовал?
– Нет.
– Никогда?
– Нет.
– А без купальника? Только честно?
– …Голой он меня не рисовал. Я пойду, Валентина Васильевна…
– Извини, пожалуйста, что я тебя об этом спрашиваю, но ты же слышала, в чем тетя Рая Ярослава Александровича обвиняла?
– Слышала.
– Не ругайся, хорошо?
– А если она такая и есть? То есть была. Она со всеми ругалась и всех обзывала. Даже чужих. Мы с мамой в позапрошлое воскресенье на ярмарке в Новолиганьске были и случайно видели, как она с дядечкой каким-то поругалась. То есть она ругалась, а он молчал. Только когда он повернулся уходить, сказал ей: «Зря ты так!». Она ему еще долго в след орала, что он козел и другое всякое. Матом, в общем. А он сел на велосипед и уехал. Даже не оглянулся ни разу.
– А что она в Новолиганьске делала?
– Так она в Новолиганьске по воскресеньям на ярмарке торгует! Торговала, то есть. У нас ярмарка всегда проходит в пятницу, в Битюгово – в субботу, а в Новолиганьске ярмарка всегда в воскресенье бывает.
– Ну конечно! Я просто сразу не сообразила. А дядя Коля с ней был в тот раз?
– Я не знаю. Он, наверное, в «Газели» в кабине сидел. Я его не видела.
– Еще раз извини, что я тебя спросила об очень личном.
– Я понимаю, зачем вы это спрашиваете. Ярослав Александрович ничего такого со мной никогда не делал. Он не такой, вы не думайте. Мне мама говорила, как это бывает. Обычно этим наши пацаны занимаются. Я сама видела. Напоят девчонок на дискотеке пивом или еще чем-нибудь… Бывает, взрослые парни в машину заманивают покататься. Особенно плохо девчонкам, у которых отцов нет и мать шалава. Правда, потом они быстро привыкают, и им начинает нравиться…
У Рыбаковой стало нехорошо на душе. Она почувствовала себя виноватой перед этой девочкой и решила не продолжать этот неприятный для обоих разговор.
– Ты цветы любишь?
– Люблю.
– Возьми на скамейке за верандой секатор и нарежь себе в саду любых цветов, которые тебе понравятся.
– Спасибо. Не надо. Мне их жалко. Пусть лучше растут.
Глава 33
– Ну что, и сколько мы еще будем здесь сидеть? – спросил Жарких, с упреком глядя на Посохина. – У меня задница скоро отвалится.
Уже в течение часа полицейские из машины старшего лейтенанта наблюдали за домом Ольги Гореловой, где, по словам Табанина, мог находиться Стасов. Вернее, следили они вовсе не за домом, а за входом во двор – из-за высокого забора была видна лишь синяя крыша строения.
С улицы за все это время никто во двор Гореловых не входил и никто оттуда не выходил. Правда, в дом можно было незаметно попасть через сады и огороды соседей, если знать местность. А главное, таким же образом выбраться. И подобный расклад майору очень не нравился.
– Еще
– Я могу пойти первым. Прыжком через забор и…
– И читайте некролог в районной газете, девчонки, – закончил фразу за подчиненного Посохин.
– С какой стати, шеф?!
– Федор мужчинка непростой. У него может и ножичек оказаться, а то и пистолетик.
– Не первый раз, Павел Петрович. Пустите, а?
– Я, вот, думаю, может, наряд вызвать?
– Да ладно! Делов-то!
– Серега, ты иногда рассуждаешь как идиот.
– Почему?
– Ты когда-нибудь о матери думаешь?
– Конечно, думаю!
Майор резко открыл дверь.
– Все! Пошли! В темноте из машины мы уже ничего не увидим. Фонари по этой улице лет двадцать как не горят.
Полицейские вылезли из автомобиля, перешли на другую сторону улицы и, держась ближе к заборам, направились к дому Гореловой.
– Мать Ольги тетка нормальная? – спросил Посохин, оглядываясь.
– Табанин сказал, что да. Не пьет, работает.
– Где работает?
– На заправке кассиром.
– Мужика у нее нет?
– Нет.
– А собаки?
– Забыл спросить.
– На первый раз, старший лейтенант, вам замечание.
Посохин попытался открыть калитку.
– Закрыто, – сказал он с разочарованием. – Придется звонить. Ты приготовься лезть через забор.
– Всегда готов, шеф.
Майор один раз мягко нажал на кнопку.
– Не будем дрыкать и нервировать хозяев.
Он поднялся на цыпочки, чтобы через край калитки заглянуть во двор. Жарких попытался сделать тоже самое, но ему не хватило роста.
Дверь в доме открылась, и на веранде появилась яркая блондинка лет сорока пяти, в цветастом халате и шлепанцах.
– Кто там? – спросила она с порога. Раздражения в ее голосе не было.
– Здравствуйте! – крикнул Посохин и помахал рукой. – У вас нет желания установить спутниковую антенну?
– Чего?!
– Спутниковую антенну установить не желаете?
Женщина помолчала.
– Дорого, небось?
– У нас подход к клиенту всегда индивидуальный. Ставим даже в рассрочку, если видим, что перед нами человек серьезный. Можете ознакомиться с нашим прайс-листом, прикинуть. Никто вас торопить не будет. Мы оставим вам свои координаты? Если надумаете, звоните в любой час дня и ночи. Такой симпатичной девушке мы можем даже небольшую скидочку сделать.
Женщина спустилась во двор и приоткрыла калитку.
– Вы бирючинские?
– Конечно! – улыбнувшись, ответил Посохин и вставил ногу в проем. – Мы из полиции. Сожитель вашей дочери дома?
Женщина насупилась.
– Что вам надо, мужики?
– Нам нужен Федор Стасов, который сейчас у вас временно проживает, – сказал Посохин, показывая удостоверение. Женщина лишь на секунду бросила взгляд на документы.
– Нету его, – сказала она твердо.
– А дочь ваша где?
– И ее нету.