Спросите у бабушки Сидзуки
Шрифт:
– Не похоже на образ мышления полицейского.
– Да, так мыслят члены структур.
– Но каким образом он, находясь в другом месте, вытащил мой пистолет, выстрелил в себя и вернул его на место?
– Об этом я пока размышляю. Но что более важно – не знаете ли вы кого-то, кто может ненавидеть суперинтенданта Кудзэ?
– Мы не настолько близко общались, чтобы я это знал. И про всякие личные обиды тоже не имею понятия. Но те, кто продвигается вверх по службе, как правило, вместе с продвижением приобретают и недоброжелателей. Вне зависимости от своего поведения. Хотя,
– Если говорить начистоту, критика в его адрес была сильная, но недолюбливать кого-то настолько, чтобы убить… Это, думаю, совсем другое дело.
Уголки губ Цубакиямы вдруг немного искривились.
– Ты правда не думаешь, что я убил его?
– Я рассматривал такую возможность, но, как только получил опровержение от вас, сразу отбросил эти мысли.
– Потому что я сам сказал, что не делал этого? Ты, конечно, совсем не годишься для работы следователем. Думаешь, полицейский может так легко доверять словам подозреваемого?
– Думаю, полицейский не может выполнять свою работу, если не доверяет словам бывшего начальника.
– Ну и дурак… – Пробормотав себе под нос, Цубакияма отвел глаза в сторону.
– Кто бы ни приложил к этому руку, как вы думаете, суперинтенданта Кудзэ следовало убить?
Цубакияма снова ответил Кацураги пронзительным взглядом, а когда тот не отвел глаза, тихо фыркнул. Для Кацураги, который давно его знал, было очевидно: Цубакияма так делает, когда ему хочется скрыть то, что он на самом деле думает.
– Если говорить честно, то мне бы легче работалось, если бы его вдруг не стало. И наверное, стало бы меньше ситуаций, когда мне стыдно признаться, что я следователь полиции префектуры. Да, появились бы новые проблемы, но они из разряда обычных жизненных трудностей… Но как бы то ни было, не существует таких людей, которых следовало бы убить.
– Мне стало спокойнее от этих слов.
Кацураги поднялся в знак завершения встречи.
– Наш разговор был очень полезным. До встречи.
– «До встречи»? Ты что, собираешься продолжить это расследование?
– Да, буду продолжать до тех пор, пока вы не выйдете отсюда.
– Погоди-ка. Теперь ты ответь на мой вопрос: что ты сам получишь с этого?
Кацураги загадочно взглянул на Цубакияму.
– Ну… я думал, вы это и так поняли…
– Не понял, поэтому и спрашиваю!
– Я смогу вас спасти.
– А я спрашиваю, почему ты хочешь это сделать!
– Потому что так я смогу вас отблагодарить.
На этот раз уже Цубакияма принял загадочный вид.
– Я занимался всякими бесполезными расследованиями, и только потому, что был вашим подчиненным, мне каждый месяц повышали зарплату. Было даже немного стыдно. Я всегда думал, что когда-нибудь я вас отблагодарю, но вы ушли из управления раньше, чем я успел это сделать. Это было вполне в вашем стиле. Если то, что я сейчас делаю, хоть немного поможет доказать вашу невиновность, я наконец смогу вас отблагодарить.
Цубакияма некоторое время смотрел на Кацураги, потом наконец тихо сказал:
– Ну какой же ты все-таки идиот…
За
– Что с тобой не так? Даже во время выходных доставляешь проблемы! У тебя есть какие-то обиды на меня или на главного следователя? Если есть претензии, то выскажи их!
Сквозь монотонный голос начальника Первого отдела Цумуры просачивалась очевидная злость.
– Я слышал, что ты целых три дня вынюхивал все в полиции префектуры Канагава. Их главный следователь уже высказал свое недовольство нашему начальнику Такарабэ.
Какое там «вынюхивал»! В полиции ему особо ничего не сказали. Но вслух говорить об этом нельзя. Было бы правильно сказать, что он и якудза допрашивал, но, если об этом сообщить, это только подольет масла в огонь.
– На самом деле я спрашивал только о том, что и так известно общественности.
– Хоть это и касается твоего бывшего начальника, для таких ситуаций есть свой протокол, и нужно все вопросы решать в переписке. Ты же не какой-то новичок, который вчера поступил на службу! Тоже мне!
Какой толк в полицейском, который ведет следствие только по переписке?
– У нас и раньше отношения с ними не были хорошими, а теперь у них есть прекрасный повод для конфликта – превышение полномочий. Да, это не общее расследование отделения, но мы допустили, чтобы наш сотрудник полез не в свое дело, и это наша общая ответственность.
– Прошу прощения, – низко поклонился Кацураги.
То, что какой-то сержант полиции преклоняет голову, ничего не значит. И если понаблюдать за выражением лица Цумуры, не говоря уже о его тоне, можно с легкостью понять, что это все делается для галочки.
– Напиши объяснительную.
Это требование лишь подтвердило вышесказанное. Если бы его действительно хотели наказать, дело бы закончилось выговором. А объяснительные своему начальнику он писал уже много раз. Это было настолько обычное дело, что на рабочем столе Кацураги даже висел ее образец.
Кацураги хотел было попрощаться, но прозвучало громкое «подожди».
– Объем объяснительной – всего лишь листок формата А4. То, что не влезет туда, я готов выслушать в устной форме.
То есть он хочет узнать все, что Кацураги удалось выяснить. Похоже, то, что он отделался одной лишь объяснительной, – своего рода манипуляция, чтобы он все рассказал.
– Что они думают по поводу этого дела?
– Большинство считают, что убийство совершил инспектор Цубакияма, так как у него были и мотив, и возможность.
– Вроде бы такое простое дело, но все проблемы из-за того, что он сам все отрицает?
– Думаю, он старается быть осторожным, так как это убийство начальника, который был действующим полицейским.
– Но ведь совсем не редкость, когда подозреваемый отрицает свою причастность к преступлению.
– Это да. Но инспектор Цубакияма все отрицает, несмотря на такое количество улик, указывающих на его вину. Если дело ведет тот, кто знает его характер, то я могу понять, почему они не могут сразу передать дело в прокуратуру.