Спрячь. Ищи. Найди. Продай
Шрифт:
— Ой, не скажи, Марио. Я на любого мужчину найду управу, если захочу.
— Ты сейчас лучше о торте думай, а не о мужчинах. Кстати, как тебе он?
— Хорош. Я вообще люблю все шоколадное, — ответила Лиза и положила в рот кусочек торта. — А когда у тебя следующие выходные?
— На этой неделе буду полностью свободен только в воскресенье.
— У меня тоже нет планов на воскресенье. Хочешь, сходим в кино? Я тебе подарок хочу сделать.
— Да не надо, я не привык, чтобы мне дарили подарки. А в кино обязательно сходим. А вот… Георг не разозлится, что ты без него ходишь в кино?
— Кессель еще не вернулся, да и неизвестно
— Да здравствует женская эмансипация! Ура!
— Ты не строй из себя слишком остроумного, а то, как дам вилкой в глаз, — засмеялась
Лиза.
— Ой, ой, больше не буду, — шутливо ответил Вегерс, — ты мне хоть один-то глаз оставь, и я хочу в воскресенье посмотреть кино…
13
Не ведая о том, что в это же самое время похититель загадочного эскиза Леонарда Эуса сидит вместе с девушкой в кафе в нескольких километрах от его съемной квартиры и угощается тортом, Денис Тальман подошел к надоедливо звонящему телефону и снял трубку.
— Тальман слушает.
— Денис, привет, это Марк. Как у тебя там дела? Полиция не беспокоит?
— Полиция не очень беспокоит, но твои коллеги меня, мягко говоря, уже достали.
— Ну, ты ведь знаешь, какая у нас профессия. Мы, журналисты, сами друг друга не терпим, а что уж говорить об остальных, — шутливым тоном сказал Марк, главный редактор газеты, в которой Тальман иногда публиковал свои заметки, — а ты знаешь, что Фердинанд Золик тоже видел картину Эуса перед кражей?
— Золик? — удивился Тальман, — а где он успел ее увидеть-то? И, главное, когда?
— Его вчера вызывали на допрос к твоему «доброму знакомому», следователю Муусу. Мы сегодня попытались с ним поговорить, но он на контакт не идет. Знаем, что он заказывал экспертизы в НАМСИ, вот и подумали, что он там ее и увидел.
— Да, он там ходит, я знаю. Насколько я знаю, картина побывала только в двух местах: в НАМСИ и в доме этого… Икса, Яна Икса. Точно, ты прав — он ее в музее увидел!
— Так вот — о чем я, собственно, хотел тебя попросить. Можешь быстро состряпать статейку об украденной картине, чтобы мы ее в следующем номере напечатали?
— Я ведь тебе уже рассказал все, что знаю.
— Ну, ты какие-то общие вещи напиши, Денис. Ее примерную стоимость на черном рынке, как могут повести себя преступники, что-то в этом роде. В детали впускаться не надо. Сделаешь?
— Ладно, попробую что-нибудь придумать. Объем как обычно?
— Да, объем стандартный. Потом отправь ее мне на мейл и заскочи в редакцию за гонораром.
— О, вот это я лучше понимаю. Ладно, что-нибудь придумаю. Пока.
«Какая новость! Наш милый Золик тоже в курсе дел. Вот кто, выходит, картинку-то хапнул! Думал, самый хитрый, а все остальные лохи? — бормотал себе под нос Тальман, открывая стеклянную дверь и ступая на горячий пол тесного балкона квартиры. — Думал, что втихаря все провернешь? Не тут-то было. Так, надо подумать. Он узнал о картине от кого-то из сотрудников музея. И от кого же? От Хомана? Вряд ли. Должно быть, от кого-то из экспертов. Может, он в паре с кем-то из них? Исследовал ее Ховац. Неужели он в этом замешан? Поди, разбери. А где сейчас картина? Может, он ее уже толкнул кому-то? Авось не успел еще?»
Тальман
— Алло, Влад, привет. Сегодня можно будет к тебе зайти? Есть деловой разговор.
— Привет, Тальман. Я буду в офисе где-то после четырех, не раньше. Скажем, половина пятого тебя устроит?
— Да, устроит. Я буду у тебя в четыре тридцать.
— А можешь подсказать, в чем дело?
— Да вот, думаю, не нанять ли тебя для одного дела. Я тебе при встрече объясню.
— Ладно, встретимся и побеседуем. Мне надо бежать, пока.
Автомобиль Теодора Мууса остановился у калитки двухэтажного бело-желтого особняка и стал терпеливо дожидаться открытия решетчатых ворот. Через минуту скрипучие решетки из кованого железа медленно раздвинулись, и офицер очутился в просторном дворе наследственного имения известной в Имагинере фамилии Линдт.
— Здравствуйте. Господин Линдт ждет вас, следуйте за мной пожалуйста, — пробасил невозмутимый охранник, упакованный в строгий черный костюм, и вместе со следователем прошел между высокими колоннами, украсившими главный вход дома.
Роскоши с избытком хватало и во внутреннем убранстве старого особняка. Стены и полы в комнатах были щедро отделаны мрамором, гранитом и редкими породами дерева, с потолков свисали тяжелые люстры из искристого хрусталя, вечерами окатывавшие мягким электрическим светом раритетную мебель и бесценную коллекцию картин, статуэток и сувениров, которую представители фамилии Линдт старательно собирали на протяжении многих десятилетий.
Рослый охранник устремился к дальнему углу просторного зала и вместе с Муусом, преодолев широкую лестницу, окаймленную балюстрадой из темного дерева, поднялся на второй этаж и подошел к одному из кабинетов.
— Здравствуйте, господин Муус, присаживайтесь, — держа телефонную трубку у уха, сказал Феликс Линдт, хозяин особняка, и указал вошедшему полицейскому на деревянный стул с высокой спинкой, стоявший перед его рабочим столом.
Следователь положил свою папку на приставной столик и, усевшись на стул с мягким сиденьем, стал ждать, пока Линдт не закончит телефонный разговор, очевидно, с кем-то из своих партнеров по бизнесу.
— Простите, господин Муус, разговор был неотложный, — положив трубку, извинился шестидесятилетний хозяин дома, — так чем я могу быть вам полезен?
— Я расследую исчезновение одной картины, которая может оказаться подлинником Леонарда Эуса. Я знаю, господин Линдт, что вы сам коллекционируете работы Эуса и поэтому хотел бы с вашей помощью уточнить несколько деталей.
— Ладно, попробую помочь, чем смогу, — кивнул Феликс Линдт, — в нашу фамильную коллекцию, кстати, до сих пор не возвращены тридцать очень ценных экспонатов. Мы уже второй год пытаемся отсудить у одной заокеанской галереи три наших полотна, которые были захвачены немцами во время войны. А что касается Эуса, у нас не хватает двух его работ. Мой дед лично покупал их у него. Надеюсь, что они рано или поздно найдутся. Кстати, исчезнувшими предметами искусства занимается ваш отдел, да?