Спрятанная
Шрифт:
— Все еще ревнуешь, что я прикасался к ней, даже спустя все эти века? Ты же помнишь, что Никс — богиня, верно? Ее нельзя трогать против ее воли и желания, чтобы ее гладили, ласкали, любили…
— Я явился не затем, чтобы обсуждать мою Супругу! — Слова золотыми вспышками взорвались вокруг Калоны.
— Какая демонстрация божественного темперамента! — саркастически хмыкнул Калона. — И они еще назвали тебя хорошим! О, если бы прихлебатели, решившие остаться в Потустороннем мире, видели тебя сейчас!
— Дело
— Правда? А ты спроси еще раз! Думаю, спустя века размышлений они бы назвали хорошим меня, того, кто отказался ее делить! — возразил Калона.
— Она выбрала меня! — тихо прорычал Эреб, сжав кулаки.
— Разве? А я помню по-другому!
— Ты ее предал! — закричал Эреб.
Калона оставил без внимания вспышку гнева брата. Он и прежде не раз видел, как тот сердится.
Бессмертный заговорил голосом, холодным, как поверхность луны.
— Зачем ты пришел? Скажи, что хотел сказать, и уходи! Мир людей не такое уж царство, но он мой! И я не стану делить его с тобой, так же, как не стал делить ее!
— Я пришел предупредить тебя. Из Потустороннего мира мы слышали твою клятву. Мы знаем, чтобы ты дал торжественный обет быть Воином Смерти и Мастером Меча этой школы.
— И предводителем Сынов Эреба, — добавил Калона. — Не забывай договаривать мой титул до конца!
— Я никогда не забуду, что ты намеревался оскорбить моих детей.
— Детей? Так ты теперь спариваешься со смертными, чтобы они рожали мальчиков, которые потом становятся Воинами-вампирами? Это очаровательно, особенно в контексте того, что меня так строго осудили за создание моих сыновей!
— Уходи! — Золотые глаза Эреба засветились. — Покинь это место и прекрати вмешиваться в жизнь вампиров Никс и благородных Воинов, которые поклялись служить мне!
— А разве ты не вмешиваешься, пытаясь изгнать меня отсюда? Удивляюсь, что Никс это тебе позволила.
— Моя Супруга не знает, что я здесь. Я пришел только потому, что ты снова мутишь воду. А я живу, чтобы оберегать мою Супругу от смуты. Это единственная причина моего здесь появления, — сказал Эреб.
— Ты живешь, чтобы целовать ей ноги, и ты, как всегда, ревнуешь ее ко мне. — Калона не сумел сдержать радость, которую принесло ему признание Эреба.
«Я по-прежнему могу заставить Никс чувствовать! Богиня наблюдает за мной!»
Бессмертный обуздал свое волнение. Он решил скрыть свою радость от Эреба.
Когда Калона заговорил снова, его голос ничего не выражал:
— Знай же, я не клялся тебе служить. Я принес клятву Верховной жрице, олицетворяющей Смерть из-за дара Богини. Твой визит лишь дал мне повод четко разграничить тех Воинов, которые называют себя твоими сыновьями, и тех, кто этого не делает. Я не стану
— Тогда ты покинешь этот Дом Ночи, — сказал Эреб.
— Нет. Но ты уйдешь отсюда. И передай Никс вот что: Смерть не делает различий между теми, кто поклоняется Никс и теми, кто верит в иных богов. Смерть приходит ко всем смертным. Мне не требуется твоего дозволения или дозволения Никс, чтобы служить Смерти. А теперь уходи, брат! Меня ждут на похоронах!
Калона поднял руки и хлопнул в ладоши, отчего вокруг него всколыхнулась холодная волна серебристого света, разрушив созданный Эребом маленький пузырь Потустороннего мира и запустив Супруга Никс обратно в небеса.
Когда свет померк, Калона снова опустился на землю рядом с Храмом Никс.
Из-за угла выскочила Афродита. Остановилась. И уставилась на него.
— Меня призвали? — спросил Бессмертный.
Афродита моргнула и потерла глаза, словно ее зрение затуманилось.
— Ты тут с фонариком что ли баловался?
— У меня нет фонарика. Меня призвали? — повторил он.
— Почти. Одна слабоумная, то есть Крамиша, отвечала за свечи и забыла принести свечу Духа, и меня отправили за ней сюда, в Храм Никс. Ты должен вернуться к костру вместе со мной. Танатос закроет Круг, скажет что-нибудь хорошее про Дракона и представит тебя.
Чувствуя себя неуютно под пристальным взглядом этой странной нахальной человеческой девицы, которую Никс по непонятным почти никому причинам избрала своей Пророчицей, Калона что-то буркнул и повернулся, чтобы открыть дверь в боковой придел храма.
Но она не открылась.
Калона попробовал снова.
Он напрягся, приложив всю свою бессмертную силу.
Но дверь не поддалась.
И тут он заметил, что деревянная дверь исчезла. Ручка торчала из твердого каменного монолита. Входа не было. Не было ничего.
Внезапно Афродита его оттолкнула. Схватившись за ручку, она потянула ее, и камень растворился, снова превратившись в деревянную дверь, которая легко открылась. Афродита мельком глянула на Калону перед тем, как переступить порог храма Богини.
— Черт, ты такой странный!
Она тряхнула волосами и вошла внутрь.
Дверь затворилась за ней.
Калона прижал ладонь к дереву, и та под его прикосновением вздрогнула и превратилась из приветливого дерева в холодный камень.
Калона отпрянул, чувствуя, что его душа уходит в пятки.
Спустя пару минут Афродита вышла из совершенно нормальной на вид двери. Он держала толстую фиолетовую свечу и, проходя мимо Бессмертного, сказала:
— Ну, идем! Танатос желает, чтобы ты встал у границы Круга и попытался не привлекать внимания. Хотя, знаешь, было бы намного проще, если бы на тебе было больше одежды!