Спрятанная
Шрифт:
Скульптор запечатлел Никс обнаженной, с поднятыми руками, в которых Богиня держала полумесяц. Мраморные глаза ее смотрели прямо перед собой. Никс была прекрасной и могущественной, величественной и беспощадной. Калона отдал бы все, что угодно за одно ее прикосновение!
— Почему? — спросил он у статуи. — Почему ты приняла мою клятву и позволила мне вернуться на твой путь как раз тогда, когда мне еще нужна была власть над Тьмой? Я позволил Неферет одержать надо мной верх и оставил добрую старую женщину в
— Свободный выбор! — В голосе Танатос звучало могущество. — Ты лучше меня знаешь, что это значит!
— Да! — Отвечая, Калона не сводил глаз со статуи. — Это значит, что Никс не останавливает нас, когда мы ошибаемся, даже если это дорого обходится и нам самим, и тем, кто нас окружает.
— Возможно, будучи бессмертным, ты этого не понял, но жизнь — это урок, — сказала Танатос.
— Значит, я навеки заперт в классе, — горько ответил Калона.
— Или можешь посмотреть на это как на бесконечное превращение, — возразила Смерть.
— Во что? — Калона встал и повернулся лицом к своей Верховной жрице. — Ты меня не услышала? Я проиграл! Сильвия Редберд до сих пор в лапах Тьмы, которой управляет Неферет!
— Сначала ты спросил, во что ты можешь превратиться. Мой ответ: выбирай! Определенно, ты Воин! Но какой именно Воин, выбирать тебе самому! Дракон Ланкфорд был Воином. Он едва не выбрал горький и тяжелый путь предателя и клятвопреступника, потому что его любовь была недостижима. Ты можешь сделать то же самое!
— Ты знаешь, — кивнул Калона.
— Что ты любишь Никс? Да, знаю! — ответила Танатос. — И знаю, что она для тебя недоступна, признаешь ты это или нет!
Калона сжал губы. Ему хотелось закричать, хотелось сказать Танатос, что Богиня коснулась его и, возможно, она вовсе не недосягаема для него. Но он помнил, как окаменела дверь храма Богини под его рукой, преграждая ему вход.
— Я признаю, — коротко отозвался он.
— Хорошо. По поводу второго вопроса: да, я тебя услышала. Ты не смог спасти Сильвию Редберд, потому что Тьма больше тебе не подчиняется.
— Да.
Танатос оглядела рубцы, покрывающие его тело. Они заживали, но все равно сочились кровью.
— Ты сражался с Тьмой!
— Да.
— Значит, ты не потерпел неудачу! Ты исполнил свою клятву.
— И, исполнив ее, я не смог выполнить твою просьбу, — возразил он.
— О да! — кивнула Танатос.
— И что дальше? Мы не можем позволить Неферет подвергать Сильвию. Редберд пыткам. Неферет хочет управлять Зои с помощью ее бабушки. Зои может стать могущественным союзником Тьмы, даже против собственной воли!
Танатос печально покачала головой:
— Воин, все, что ты сказал — правда, но ты не уловил сути!
— Сути?
— Неферет нельзя позволить подвергать пыткам
— Я понимаю!
Калона и Танатос одновременно развернулись к Ауроксу. До этого незамеченный ими, он сидел на каменных ступенях Храма Никс, безмолвно наблюдая за Жрицей и Воином.
— Почему он не под стражей? Или хотя бы не заперт в комнате? — нахмурился Калона.
— Тюрьма и стража требуются мне не больше, чем тебе! Я сам решил явиться сюда и отвернуться от Тьмы, совсем как ты! — закричал на Калону Аурокс. — И если бы я приехал к бабушке Редберд чуть раньше или вообще от нее не уходил, я бы не позволил Неферет украсть ее! Я бы бился за нее!
Калона подошел к нему, схватил за воротник рубашки и швырнул за землю под ноги статуи.
— Ты не смог удержать себя от убийства Дракона! Напал на Рефаима! Ты не в силах сражаться с Тьмой, глупое создание! Неважно, что ты говоришь и как благородны твои намерения, ты родился из Тьмы!
— Тем не менее, мне не нужно разжевывать, что жизнь старой женщины важна не только потому, что ее внучкой могут манипулировать! — парировал Аурокс.
Калона потянулся к Ауроксу, желая снова встряхнуть его за воротник, но вмешалась Танатос:
— Нет! Воин, мальчик говорит правду! Он беспокоится о Сильвии.
— Но он порождение Тьмы!
Танатос широко раскрыла глаза.
— Да, несомненно! И это, Воин, как раз и может поспособствовать спасению Сильвии Редберд!
Верховная жрица направилась прочь, Калона и Аурокс смотрели ей вслед.
— И чего же вы ждете? За мной! — на ходу позвала она.
Калона и Аурокс обменялись недоумевающими взглядами и подчинились приказу Верховной жрицы.
Я не могла спать, переживая за бабушку. Я пыталась не думать, что вытворяет с ней Неферет, но в голове непрестанно вертелись картинки всевозможных бабушкиных терзаний — и даже хуже!
Неферет могла убить ее.
— Перестань об этом думать! — строго наказал мне Старк, когда мы легли в кровать. — Ты не знаешь точно, так это или нет, и впустую сводишь себя с ума!
— Знаю, знаю! Но не могу иначе, Старк! Я не могу ее потерять! Только не бабушку!
Я уткнулась лицом в грудь своего Воина.
Старк пытался успокоить, утешить меня, и на какое-то время мне стало легче в его объятиях. Я сосредоточилась на его любви и силе. Он — мой Хранитель, мой Воин и возлюбленный. Он меня защитит.
А потом взошло солнце, и Старк уснул, оставив меня наедине с моими мыслями. Даже мурлыканье Налы не смогло меня отвлечь. Мне хотелось свернуться калачиком в углу кровати и рыдать, уткнувшись в рыжий мех моей кошки.