Спутники смерти

Столесен Гуннар

Она так и осталась сидеть перед большим окном, постаревшая Русалочка, у которой не было ни малейшей надежды на то, что она когда-нибудь снова увидит море. Она крепко села на мель.

Лангеланд провел меня вниз по лестнице и попросил подождать в холле, а сам пошел в кабинет за ключами от машины. Из-за раздвижной стены появилась крохотная Лин, в руках у нее была моя куртка, как будто она давно уже ждала, когда я соберусь уходить. Лангеланд вернулся, и мы вместе с ним вышли из дома. Он нажал кнопку на пульте, и дверь в гараж открылась.

Там было два автомобиля. Один — большущий внедорожник "рейндж-ровер", а второй —

элегантная маленькая "тойота-старлет".

— Возьмете машину Вибекке, — решительно сказал Лангеланд и кивнул на крошечную "старлет". — Она, я думаю, вам больше подойдет.

— Как родная, — улыбнулся я. — И даже тормоз на том же месте.

Он не ответил на мою улыбку, а только нажал кнопку на брелоке и отключил сигнализацию. Потом открыл дверцу и заглянул внутрь, проверить, не осталось ли там чего-нибудь из личных вещей.

— Я надеюсь, вы вернете ее в целости и сохранности, Веум.

— Это зависит не от меня, — ответил я, взял ключи и уселся за руль. Отодвинув кресло подальше назад, я завел мотор. Сразу включилось радио, заиграло какое-то тыц-тыц-тыц с местной радиостанции. Я сделал потише и взглянул на Лангеланда.

— Ну что ж, еще увидимся.

— Да не хотелось бы. Но машину-то все равно придется забирать, так что… Послушайте, Веум… — Он нагнулся и испытующе воззрился на меня. — Попытайтесь привезти сюда Яна Эгиля. Что бы он там ни натворил, очень важно, чтобы мы с ним смогли поговорить.

— Как адвокат и клиент или…

— Да, конечно! — торопливо произнес он. — И я надеюсь, что насчет всего остального вы распространяться не станете. Если уж он об этом узнает, то только от меня. Понимаете?

— Понимаю. Как мне быстрее добраться до стадиона "Уллеволь" — до кольцевой и на восток, так?

Он кивнул:

— Удачи…

— Спасибо.

Я нажал на газ и аккуратно выехал из гаража. Лангеланд прошел впереди машины и открыл ворота. Проезжая мимо, я помахал ему рукой. И поехал.

Свернув на улицу доктора Холмса и двинувшись вниз, к Бессерюду, я заметил большой черный автомобиль с тонированными стеклами, который был припаркован неподалеку. Мускулы у меня инстинктивно напряглись, во рту пересохло, но разглядеть, есть ли кто в машине, было невозможно, к тому же, пока я мог ее видеть в зеркало, она не двинулась с места.

Я быстро привык к автомобилю — он не слишком отличался от моей "короллы", но, конечно, если бы Лангеланд одолжил мне свой полноприводный, я бы чувствовал себя на дороге настоящим королем. Я постоянно посматривал в зеркало заднего вида. Когда я спустился до самого Слемдаля, в ста метрах от меня внезапно показался большой черный автомобиль. На этом расстоянии трудно было понять, та ли это машина, которую я заметил раньше, но легче мне от этого не стало.

Черный автомобиль преследовал меня до самой кольцевой дороги, а там затерялся в потоке машин где-то позади меня, так что и не разглядишь. Когда впереди вырос стадион "Уллеволь", я принял вправо, съехал на обочину и остановился. Через полминуты большой черный автомобиль проехал мимо меня и двинулся дальше на восток, даже и не думая съезжать с кольца.

Я подождал еще пару минут, но он больше не появился. Успокоившись, я поехал дальше. Проехав стадион, я свернул к заправке, что была справа, а оттуда — на большую и практически пустую стоянку. Я припарковался рядом с салоном "Мерседес", выключил

мотор, открыл дверь и вышел. В некотором беспокойстве я безостановочно нарезал круги возле машины, надеясь, что кто-нибудь меня наконец заметит. Ситуация мне очень не нравилась.

Со стороны кольцевой дороги до меня доносился ровно пульсирующий шум машин. Огни города золотыми искрами сверкали на фоне вечернего неба, а оттуда, сверху, я слышал далекий гул самолета, направляющегося к Форнебю.

Внезапно я услышал шаги по асфальту. Кто-то огибал угол мерседесовского салона, как будто просто вышел погулять с собакой. Но собаки у него никакой не было, и шел он прямиком ко мне.

Ян Эгиль надвинул капюшон на глаза. Я заметил, что он здорово вырос с нашей прошлой встречи. Тогда, в Фёрде, и потом, в окружном суде Бергена, он был долговязым и неуклюжим, похожим на того, кто, как оказалось, был его отцом. А теперь было видно, что в тюрьме он много времени проводил, накачивая мускулы. Он стал крупнее, тяжелее и гораздо опаснее на вид, чем раньше. Он остановился передо мной, излучая сдерживаемую силу, которая — отпусти он ее на волю — за пару секунд превратила бы меня в кучку мусора.

Его темные глаза уставились на меня из-под капюшона. С каменным выражением лица он коротко кивнул на машину:

— Садись.

Я сел, перегнулся через сиденье и открыл пассажирскую дверцу. Он тяжело уселся в кресло, мне показалось даже, что весь автомобильчик заскрипел.

— Поехали, — сказал он.

— Куда? Разве мы не…

— Поехали, говорю! — жестко скомандовал он, не оставляя мне возможности возразить.

53

Оказавшись на кольцевой, я снова попытался внести ясность:

— Мне нужно знать, в каком направлении ехать.

— Да так. В одно место, где можно будет тихо-мирно поговорить.

Я скосил на него глаза.

— А что ты вообще от меня хочешь?

— Сам знаешь!

— Нет! Я не знаю. Тебе что, Терье Хаммерстена не хватило?

Мы проехали мимо съезда с кольцевой, но он показал, чтоб я ехал дальше.

— Я его не убивал! Когда я его нашел, он уже был мертв.

— А что ты от него хотел?

— Я встретил его на улице, когда ходил в магазин. Я уж знал, что он… Что он был женат на моей матери. На моей настоящей матери.

— Да. Вы с ней нашли друг друга, как я понял. Она приезжала проведать тебя в Уллерсмо?

— Да. Я ее сразу узнал. Как только увидел.

— Но тебе же было всего три, когда тебя у нее забрали.

— Ну так я же ее потом еще видел, идиот!

Я всем телом ощутил тревогу.

— Когда?

— Мы однажды возвращались из школы. Там, в Аньедалене. С Силье. Ну и прошли мимо какой-то тетки. Она вдоль дороги шла… И я как сейчас помню, как она на нас уставилась и все разглядывала. Меня в основном. А потом мы стали над ней смеяться, и Силье сказала: "Видал бабу — небось сумасшедшая", и мы еще больше стали смеяться. А потом она появилась в Уллерсмо, и я ее сразу узнал. Ну, не в том смысле, конечно, что, мол, вот моя мать. А что это та самая сумасшедшая из Аньедалена. Так что вышло, что это мы над матерью моей смеялись, над моей собственной матерью! Если б ты только мог себе представить, каково мне тогда было… Чуть не расплакался, а ведь взрослый уж был мужик. Ну и как я понял — она мне потом рассказывала — это Хаммерстен превратил ее в старую развалину.