Спящая красавица. Смерть в бассейне

Росс МакДональд

Я остановил машину, не выключив мотора. Выхлопная труба пустила в холодный воздух маленькое голубое колечко дыма. «Словно трубка Шерлока Холмса», — подумал я.

Оглядел место, куда меня занесло. Грэхэм — Корт представлял собой выстроившиеся в один ряд полусгнившие лачуги, а вдоль ряда — полоски завялой травки да запущенные дорожки из старого гравия, что вели к разбитым ступенькам, обозначавшим входы в эти халупы. Иные из них сейчас испускали свет сквозь щели в криво сколоченных своих стенах. Темное строение, на котором

было написано «Офис», ближе других расположенное к улице, выглядело совсем заброшенным, — владелец, видно, давно разочаровался в этом «учреждении».

Я вышел из машины. На мягком ночном ветру покачивались усыпанные красными цветами ветви эвкалиптов, сбрасывая с себя тоненькие крошечные лепестки. Без всякой причины я поднял лепесток с тротуара и растер его между пальцами в красный порошок.

Пока я раздумывал, направиться ли мне к домам или посидеть в машине, терпеливо ожидая каких — нибудь событий, дверь одного халупного коттеджа приоткрылась. Оттуда вытекла желтая полоска света, мазнула траву. Качнулась мужская тень. Потом свет исчез. Я пошел прочь от своей машины, и, как ожидал, вскоре за спиной услышал быстро приближающиеся шаги.

Я резко свернул на тропинку к какому — то неосвещенному дому, будто горел страстным желанием попасть именно в это неприветливое здание. Мою тень поглащала тень от кустов, и я понимал, что спешивший за мной человек не мог различить больше, чем только мой силуэт. К тому же за домом сбоку стояла машина, и я зашел за нее.

Шаги на тротуаре простучали мимо меня.

На углу квартала мужчина пересек освещенное пространство. Это был Ривис, вышагивавший с озабоченным видом, подняв подбородок и развернув плечи, — таким он в какой — нибудь бурлящий полдень завлекал девушек. Я кинулся назад, к машине, как только увидел, что он переходит перекресток у соседнего квартала, быстро выключил фары, запер дверцы и тогда со спокойной душой начал пешее преследование.

У меня не было иного выбора. Он знал мою машину.

Я шел за ним, держа дистанцию примерно в квартал, используя любое попадавшееся по пути укрытие: деревья, заборы, автомобили. Ривис ни разу не обернулся; он шел как человек, у которого совесть либо абсолютно чиста, либо полностью отсутствует. Вскоре он свернул налево. Я пересек бульвар и сократил дистанцию между нами. На Ривисе был щегольской костюм, где боролись черный и рыжевато — коричневый цвета; через разделявший нас широкий и пустынный проспект я даже мог расслышать, как он потрескивает в движении, этот его новый костюм.

Ривис направился к стоянке такси, вдоль обочины бульвара стояло несколько машин. Я думал, что он возьмет одну из них, и сам собирался уже сесть в другую, чтобы ехать следом. Но он вдруг, не дойдя до машин, уселся на скамейку автобусной остановки, закинул ногу на ногу, закурил сигарету.

Я остановился в тени углового здания. Слева от меня мерцал красными огнями высоко на фоне

неба отель, распространяя вокруг себя свет, вроде того, что вы видите сквозь закрытые веки, если повернете лицо к солнцу. Тем не менее я не терял Ривиса из виду.

Между нами неторопливо проехал запоздалый автомобиль. За ним внезапно вылетела из мглы длинная черная машина и остановилась у бульварного красного ограждения, там, где сидел Ривис. Тот встал, выбросил сигарету. Мужчина в темно — серой ливрее открыл перед ним заднюю дверцу. Я уже почти пересек улицу, когда лимузин сорвался с места. Я распахнул дверцу первого же такси.

— Вперед, за ним, не отставая!

— За двойную плату? — поинтересовался шофер сквозь нарастающее рычание мотора.

— Будь спокоен. И еще сверх, коли разглядишь их номер.

Меня отбросило к спинке сиденья (не меньше пятидесяти миль в час, сообразил я). Мы быстро вынеслись из пустынной части бульвара туда, где шло уже множество машин. Пришлось лавировать.

— Не приближайся к ним слишком быстро. Когда увидишь номер, немного отпусти.

Таксист сбавил скорость, но расстояние между автомобилями все равно сокращалось.

— 23П708. Ты хочешь сесть парню на хвост? А в чем дело?

— Играю в одну игру.

— Ну ладно. Можешь темнить. Но я только задал естественный вопрос, разве не так?

— Я не темню. Я пока сам не знаю ответа.

Записал номер лимузина на внутренней стороне спичечного коробка, опустил коробок в карман.

К моему удивлению, черный автомобиль вскоре остановился у края пешей дорожки, высадил Ривиса и исчез. Ривис прошествовал через тротуар, нырнул под вывеску, которая извещала, что тут «Хант — Клаб». Обитая кожей дверь захлопнулась.

— Я тоже выйду здесь, — сказал я таксисту. — Припаркуйся как можно ближе и подожди меня.

Он оторвался от руля, приподнялся, щелкнул пальцами.

— Покажи — ка мне сначала зелененькую бумажку.

Я протянул пятерку.

Он посмотрел на счетчик, обернулся ко мне, поизучал меня с полминуты, глядя поверх спинки своего сиденья. У него было лицо сицилийца, черные глаза, как бы заостренный, с горбинкой нос.

— Что, игра серьезная?

Я сказал ему:

— Я частный полицейский. Никаких неприятностей не будет.

Я надеялся, что не будет.

И тоже вошел в великосветский «Хант — Клаб».

«Хант — Клаб» Денниса был мрачным, прохладным и переполненным заведением.

Зал клуба — полированное дерево, благородные медные и бронзовые завитушки. На фотографиях, вытянувшихся в линию по одной из обшитых панелями стен, запечатлелись портреты выдающихся, или тех, кто когда — то считался выдающимися, деятелей.

Было около двух часов ночи. Перед сигналом к тушению огней тут бывал настоящий час пик. Я не без труда отыскал за стойкой свободное местечко, которое и занял с завидной быстротой.