Спящая красавица
Шрифт:
— Из всех этих женщин я сделал звезд, Тамарочка, — самодовольно сообщил Валера. — Все они по гроб жизни мне благодарны. Видишь, вот надписи.
— Мне надо бежать, Валера, — твердо произнесла Тамара.
— Я еще не дошел до главного, — возмутился Галеев. — Не торопи меня, женщина, скоро только кошки рожают, а великие дела происходят медленно. В общем, теперь, моя красавица, будем делать звезду из тебя.
И он неожиданно обхватил Тамару, попытавшись поцеловать в губы страстным поцелуем. Не удалось — Тамара была выше, а нагибаться не собиралась. Ее разбирал смех. Смеялась она редко, но сейчас не в силах была остановиться. Это ж надо, просто какое-то массовое
— Дура! — с обидой сообщил Галеев. — Я ничего такого. Ты вообще не в моем вкусе, ясно? И потом, тебе уже тридцатник, забыла? Просто пока бабу не трахнешь, главного о ней не знаешь, а чтоб делать звезду, надо знать, поняла? Другого выхода нет. Я только ради искусства!
— А актерские способности, они несущественны? — весело уточнила Тамара. Ситуация была настолько нелепа, что от плохого настроения не осталось и следа. — У меня, например, они отсутствуют.
— По нынешним временам хватит, — махнул рукой Галеев. — Костюмный сериал. Девчонки — это хорошо, но старинные наряды лучше смотрятся на женщине в соку. Если ты согласишься сниматься, костюмы будет делать сам Федор Ларин, он знает, как тебя выгоднее показать. Будешь менять красивые платья… а иногда, разумеется, их снимать. При твоей внешности этого достаточно.
— Еще и снимать платья? — так же весело съязвила Тамара. — Боюсь, моральные принципы мне не позволят.
— Ну, позволили же они вам с Ленькой… мм… — мрачно пробормотал собеседник и неожиданно замолк.
— Что позволили?
Учитывая сексуальную активность Валерия (оказывается, проявляемую исключительно ради искусства), совместная жизнь вне брака вряд ли должна была показаться ему событием из ряда вон выходящим. Или он имеет в виду что-то другое? Смеяться вдруг расхотелось. Между тем Галеев распахнул дверь в соседнюю комнату. Тамара повернулась — и застыла, пораженная.
Сперва возникло то ощущение щемящей светлой грусти, которое являлось для Тамары неизменным спутником красоты. Слушала ли она музыку или восхищалась пейзажем, чем совершеннее это было, тем сильнее к восторгу примешивалась боль. Через секунду Тамара поняла, что перед нею портрет прекрасной женщины. А еще через секунду она узнала себя.
Обнаженная Тамара подняла руки, вытаскивая шпильки из тяжелого узла волос. Узел еще не распался до конца, но несколько прядей уже спустились на плечи. Этот легкий беспорядок казался почему-то правильнее самой строгой гармонии. Спокойный взор Тамариного двойника был устремлен куда-то вдаль, словно она, не догадываясь, что обнажена, и не замечая грешных взглядов, видит недоступный окружающим заоблачный мир. На шее и груди сверкают бриллианты, придавая простому жесту торжественность ритуала… только это не бриллианты, это капли воды.
"Вчера вечером у зеркала я распускала волосы после душа, — отстраненно подумала Тамара. — Леонид сменил в ванной зеркало… было небольшое, а сейчас на всю стену… но как все это возможно? Нет, невозможно. Он так не поступил бы со мной".
— Дивный снимок, — прервал молчание Валера. — Ленька, конечно, гений, но и ты хоть не в моем вкусе, да хороша. С твоей внешностью глупо было бы жеманничать. Вы правильно сделали, что решили зарабатывать на этом деньги. Сейчас не совковые времена, когда в стране не было секса. Я эту сцену прямо вижу в кино. Только драгоценности будут настоящие. То есть стекляшки, конечно, но для зрителя настоящие. Зритель это любит.
— Откуда это у вас? — тихо спросила Тамара.
— Так от Леньки, откуда. Он считает, это
Тамара повернулась и почти выбежала из квартиры. Ее душили рыдания. С трудом нашарив в сумке мобильник, она вызвала Леонида.
— Леонид, я только что была у Валеры Галеева. Я видела фотографию.
— Тамара, я сейчас приеду и все объясню. Где ты?
— Не надо. И эти деньги ты дал сегодня мне! Деньги, которые ты получил за то, что меня продал! Предал и продал.
— Тамара, все не совсем так, как ты думаешь. Я, конечно, виноват, но есть обстоятельства, поверь мне… это обстоятельства так сложились, понимаешь?
— Не надо, Леонид. Вот теперь действительно все. Ты, конечно, не поверишь мне… у меня нет воли, я всегда возвращалась обратно… но больше я не вернусь. Я клянусь… я клянусь маминым здоровьем, папиным вечным блаженством, своей верой, твоей жизнью… я клянусь, что не вернусь никогда.
Тамара отключила мобильник, чтобы не услышать ответного звонка. Потом медленно побрела куда глаза глядят. Она шла, ни о чем не думая и не замечая слез, струящихся по лицу.
— Тамара, что случилось?
Кто-то остановил ее, выскочив из резко затормозившего автомобиля. Неужели Леонид? Нет, даже он не умеет передвигаться со скоростью мысли. Это Федор Ларин, тот самый модельер, приятель Леонида, который создал для Тамары любимое вечернее платье. Наверное, он едет к Галееву, у них бывают общие проекты.
— Все в порядке, Федя.
— Вы плачете, — проницательно заметил Ларин. — Ну, зачем портить слезками эти прелестные глазки?
Видимо, ответный взгляд прелестных глазок произвел сильное впечатление, поскольку Федор, оставив сюсюканье, обеспокоено спросил:
— Что-то с Леонидом? У него проблемы?
Общение с Лариным всегда давалось Тамаре тяжело. Казалось бы, должно быть наоборот. Фактически ровесники (Тамаре тридцать, Федору двадцать восемь). Он безусловно талантлив, что Тамара ценила крайне высоко. Разговорчив, а она молчалива. Но что-то в нем Тамару смущало. Вроде бы он вел себя на редкость открыто. Его лицо редко покидала радостная улыбка — не без примеси самодовольства, естественного для богемной братии, а тем более для столь успешного ее члена. В речах, напротив, Федор проявлял нарочитую скромность. "Мне просто повезло, — уверял он. — То, что я — самый молодой в стране модельер международного уровня, скорее удача, чем моя заслуга. Но слава дается мне дорогой ценой. Я с самого детства отличаюсь повышенной эмоциональностью, а теперь мои нервы постоянно напряжены от неустанных разъездов и общения с массой людей. Хотя не скрою, мне приятно, что Юдашкин сказал обо мне… а на выставке в Париже… а доходы моего модного дома…" В общем, игра Федора была столь наивной, почти детской, что совершенно Тамару не раздражала, лишь немного смешила. Ну, позер — кому это мешает? Зато на редкость безобидный, это признают даже его враги. Они уверяют, Ларин настолько эгоцентричен, что неспособен думать о другом человеке достаточно долго, чтобы успеть затаить злобу. Милый, упорно не взрослеющий ребенок — это уже мнение друзей, в частности, Леонида. Тамара, разумеется, была полностью согласна, но каждый раз при встрече с Федором невольно ждала от него подвоха, словно вступала на болотную трясину, похожую на зеленый лужок. Это происходило на уровне подсознания.