Спящая Красавица

Полковников Александр

– Да чо ты раскис? Слезы давно высохли. Жизнь продолжается, верно Ларис?

– Ага, - ожидаемо ответила подруга.

– Дальше интересно?
– Обратилась ко мне Катя.

– Да, да, продолжай, пожалуйста, - попросил я.

– А чо дальше? А дальше ничего особенного. Родной город-то мы знали лучше. Поэтому отправились жить к местному олигарху в его хоромы. Ну, ты уже знаешь, что у него нам показалось слишком просторно. Когда решили съехать, то поехали с комфортом. Взяли одну из машин из его гаража. Джип какой-то. Черный, такой, и здоровый. Решили, что поедем на юг, пока бензин не кончится. Бак

был не полным, поэтому кончился он как раз на подъезде к Курску. Можно сказать, что с тех пор тут и тусим. Живем в таких вот домиках. Ты не смотри, что он маленький и неказистый, зато зимой его легко прогреть. Не то что мраморные дворцы новых русских. Короче, в тесноте да не в обиде. Как-то так.

– А с едой и питьем как решаете проблему? С энергией?
– Не сдержался я от очередных вопросов.

– А чо с едой? Нам что, много надо? Сам все видишь. Запаслись консервами и хватит пока. Когда закончатся сходим на склад еще наберем. Тут продуктовый склад неподалеку есть. Электричество нам не особо нужно. Свечками обходимся. С питьем чего заморачиваться? Ты же видишь, что мы не в самом городе живем, где вода давно из кранов вся вытекла. Мы, считай, в деревне. Тут колодцы каждые сто метров.

Увидев мой скептический взгляд, Катя добавила:

– Ну, не сто, конечно… Короче, сам знаешь.

– А это где нарыли?
– Спросил я, показывая на бутылку с самогоном и понимая, что начинаю подстраиваться под собеседницу, вводя в разговор жаргонные словечки.

– А это мы тут надыбали. Прикинь, решили пожить в этом доме. Чисто случайно сюда забрели. А тут бабка жила, которая самогоном торговала. У нее запасов во времянке столько, что хватит роту солдат поить неделю так, что те просыхать не будут. Литров триста, не меньше. У нее для этих целей пластиковые бочки приспособлены. Синие такие. Литров по сто каждая. Самогонный аппарат прятала там же под полом. Работала бабулька с размахом. Мы ее в сад за домом вынесли. Совсем маленькая была. Как первый раз ее мумию увидели, подумали, что ребенок в спальне лежит. Да, кстати, Ларис, а не пора ли нам пора? Сгоняй-ка еще за бутылкой.

Лариса схватила со стола практически опустевшую бутылку, сгребла с пола пустые вчерашние и сегодняшние и быстро вышла из дома. Как я понял, она пошла во времянку, чтобы пополнить запасы стратегического сырья из тех самых синих бочек.

Воспользовавшись тем, что мы остались одни, я спросил у Кати:

– Скажи, а вам не надоело вести подобный образ жизни? Судя по твоему рассказу, вы не были пропащими. Смогли организоваться, не впали в истерику, держитесь вместе. Ты не пойми неправильно, может вам стоит завязать с этим?
– И я обвел взглядом вокруг, давая понять, что под “этим” я подразумеваю их нынешний образ жизни.

Катя на какое-то время задумалась, уставившись сперва в потолок, а затем мне в глаза:

– Санек, знаешь, ты не один такой умный. Я вот иногда тоже понимаю, что так больше жить нельзя. Но зачем? Ради чего? Или ради кого? Ради тебя, что ли?
– И она махнула безнадежно рукой куда-то в сторону.
– Не, не думаю, что есть чо-то, ради чего сейчас стоит жить. Мы же просто существуем. Родных не осталось, близких тоже, друзей нет и не предвидится. Ты, я вообще думаю, скоро слиняешь от нас. Так ради чего?

Я молчал, подавленный безысходностью

и тоской, которая исходила от Кати с такой силой, что я даже испугался за свою психику. Как бы самому не сломаться и не начать беспробудно пить горькую, лишь бы поменьше времени проводить в этом злом и несправедливом мире.

– А вообще знаешь что, Санек?
– Задала вопрос Катя твердым голосом, вперив в меня совершенно, как мне показалось, трезвый взгляд.
– Езжай-ка ты отсюда. Да, да, и не смотри на меня так. Я же не совсем дура. Пока еще.
– Невесело усмехнулась она.
– Уезжай отсюда и больше не возвращайся. Мне за тебя страшно. Ты пока еще чистенький. Помыслы у тебя хорошие: жить как раньше, следить за здоровьем, беречь себя и все такое. А мы с Лариской уже так не можем. И тебя за собой легко утянем. Хрен его знает, почему именно мы остались в живых. Лучше бы вместо нас пьянчужек такие, как ты, остались. Ты уж извини нас, если что, но тебе лучше уехать. И чем скорее, тем лучше.

Пока она все это говорила, я сидел с каменным лицом, не в силах поверить в то, что слышу. Меня прогоняли. Просто так. За то, что я, выражаясь языком Кати, такой хороший.

Катя смолкла, а я все сидел без движения, не зная что, а главное, как сказать. За последние часы произошло слишком много событий. Казалось, что случилось намного больше, чем за все предыдущие годы. Найти выживших, пусть даже таких, и тут же этого лишиться.

Как-то быстро все. Как-то неправильно. Как-то не так все должно было быть. Тек нечестно. Так не бывает.

Пока я сидел в оцепенении и соображал как лучше себя повести дальше, дверь распахнулась и на пороге показалась счастливо улыбающаяся Лариса.

– Во! Сари, - весело воскликнула она, - показывая указательном пальцем одной руки, в которой она сжимала полную бутылку самогона, на вторую руку, которая держала за горлышки две полных бутылки, а еще одна была зажата под мышкой.

Всю свою ношу Лариса неаккуратно поставила на стол, а сама плюхнулась на стул и тут же начала разливать по кружкам новую порцию пойла мертвой бабки самогонщицы.

Именно в этот момент я с кристальной четкостью осознал, что мне здесь действительно не место. Бежать мне надо отсюда, как черту от ладана. Не найти мне никогда с ними общий язык и темы для интересной беседы. Не вытащить их уже из того болота, в которое они с радостью сами провалились. Не реанимировать в них ничего человеческого.

И от этого осознания мне стало еще хуже. Захотелось вскочить и бежать, бежать, бежать. Пока дыхания хватит, ноги не сведет судорогой, и я не упаду прямо на пыльную дорогу, захлебываясь слезами.

Вместо этого я только и смог, что сказать, обращаясь к Кате и глядя ей прямо в глаза:

– Ты права. Мне не стоит задерживаться.

Я уже начал вставать, когда Катя громко произнесла:

– Ну чо ты, как неродной. Давай на посошок махнем.

При этом она встала и протянула в мою сторону наполненную кружку. Лариса последовала ее примеру: поднялась и тоже вытянула вперед кружку. Я, немного помешкав, присоединился к их жесту.

Со стороны, возможно, вся ситуация выглядела комично, но мне было не до смеха. На душе скребли кошки от потери чего-то важного. Наверное, когда я пил с ними в тот, последний раз, тем самым я прощался со своими идеалами.