Спящая планета
Шрифт:
— И?
— Вы читали рапорты ботаников, те, где говорится, что не все формы жизни были в равной степени поражены Пылью?
— Читал. Что из этого?
— Что некоторые отдельные виды совсем не были поражены? — настаивал генерал.
— Я читал рапорты, — повторил Сджилла.
— Когда перед носом одного солдата взлетела перепелка, он умер от сердечного приступа. Причина, полагают медики, — крайнее напряжение, вызванное тем, что, находясь в постоянном страхе, он считал, будто призрак все время заглядывает ему через плечо.
— Почитатель предков, значит.
— Точно. Варварский обычай, но это не важно. Важно то, каким способом он был убит. Другие солдаты
— Манипулируя некоторыми обитателями, сказали вы?
— Да, одной из разновидностей этих маленьких существ, не пораженных Пылью.
— Что же случилось?
— Я не вполне уверен. Рапорт был путаным. Было что-то вроде взрыва… и десантника нашли мертвым. Он неожиданно упал. Солдаты клянутся, что эти птицы направлялись рукой Дедышка и убили его таким очень странным способом.
— Птицы? — сказал Сджилла. — Какие птицы? Что случилось?
— Может быть, вы сможете сказать мне, раз вы так много знаете о Земле? — Голос Сарно звучал жалобно.
— Я попытаюсь. Но я должен знать, что произошло.
— Ботаники дали мне название. Или, скорее, несколько названий. Но эти слова ничего для меня не значат.
— Ну-ка, скажите.
— Ну… что такое, хотел бы я знать, «выводок белохвостых перепелок»?
Сджилла издал громкий стон:
— Я боялся этого.
— Боялись чего?
— Когда-нибудь, когда у нас будет сколько угодно времени, я попытаюсь объяснить вам. А пока нам надо схватить Риерсона.
— У вас есть какой-нибудь план?
— У меня есть план, — подтвердил Сджилла, — и я думаю, что он сработает. Лучше бы сработал! Выводок перепелок! — Он мрачно покачал головой. — Клянусь Черными звездами, выводок перепелок. Похоже, мертвый начнет ходить, прежде чем все это закончится.
Глава девятнадцатая
Джеймс Риерсон отделил ножом нежный и сочный ломтик мяса от куска, лежавшего перед ним на деревянной тарелке, подцепил этот ломтик вилкой, отправил в рот и начал жевать, отдавая блюду должное. В престижных домах роботоповары действительно знали, как жарить филей. А какая подливка! Он разломил пополам теплую, пропитанную маслом булочку и обмакнул ее, ощущая полное блаженство, а потом отправил сочный кусок в рот, чтобы он составил компанию мясу.
Была почти полная иллюзия того, что он дома, в своей собственной квартире после длинного дня в офисе или в суде. И район, и даже планировка комнат были очень похожи. Это могло оказаться опасным. Привычная обстановка способна притупить бдительность, усыпить рефлексы. Трудно было заставить себя думать серьезно о той информации, которую он выбил из Ливара.
Беседа с Ливаром, должен он был признать скромно, была мастерской, просто ходом гения. Теперь у него было одно значительное преимущество перед противником: он знал, с чем борется. Враги же этого не знали; они знали только, что на них свалились такие проблемы, с которыми их командиры, повидимому, не могут ничего поделать.
Кроме того, он знал о Брэдфорде Доноване.
Он взял другой кусок мяса, посмотрел через мягко колышущиеся занавески на окне на те окрашенные краснотой заката джунгли небоскребов и ту паутину дорог, которые были Атлантой. Расползшаяся во все стороны цитадель, в которой время остановилось для шести миллионов ее жителей… И это только одна из множества столиц, городков и деревень, разбросанных по поверхности трех
И где-то внутри одной из этих мрачных сфер крохотная искорка протеста против сонного заклятия, наложенного завоевателями Земли, тлела в некоем Брэдфорде Доноване, произносящем не краснея самую фантастическую ложь и каким-то образом заставлявшем их поверить в нее. Вспоминая свой побег из Бакстера, он теперь мог лучше понять, почему солдаты, с которыми он столкнулся в мебельном магазине, считали его чем-то большим, чем простым смертным, и почему Ливар, бедный идиот, был так испуган, когда обернулся и обнаружил себя лицом к лицу, как он думал, с кошмарным Дедышком. Не хотелось признаваться в этом даже самому себе, но могло оказаться и так, что если бы Донован заранее не подготовил сцену описанием боевого дедушки, те солдаты стреляли бы чуть быстрее. Тогда бы он не наслаждался этим куском мяса.
Вышло так, размышлял он, прихлебывая свой кофе, как будто Донован предвидел то, что случится в Бакстере, и заботливо и артистично посеял семена страха для того, чтобы он, Риерсон, пожал урожай. И все это он сумел сделать, будучи всего лишь беспомощным пленником на борту какого-то лларанского военного корабля. В каком-то смысле, среди всех невероятных, подвиг Донована был самым невероятным.
Он хотел, чтобы допрос Ливара дал какой-то рычаг, какое-то преимущество перед преследователями. А Донован преподнес это ему на серебряном блюдечке. Он мог бы стать Дедышком — дедом сообразительного внука, но какая в этом польза? Он мог бы войти в роль, кочевать по планете от города к городу как неутомимый призрак, которым его и считают, проплывая как ангел смерти в ночи на страх захватчикам, но какой конечный результат? Ливар сказал — а Ливар не лгал, насколько он мог судить, — что Федерация в безвыходном положении. Угроза поголовно уничтожить спящих жителей при малейшем сопротивлении связывает по рукам и ногам. Позже Риерсон узнал, что парламентерский корабль с наблюдателями на борту уже в пути, чтобы увидеть, действительно ли Сарно держит три планеты так крепко, как уверял.
Конечно, наблюдатели будут настроены в высшей степени скептически, но действительность их сокрушит. На этот раз лларанцы не хвастали впустую. Флот не осмелится появиться в этом уголке космоса, пока будут вестись бурные переговоры. Нельзя позволить Сарно отдать приказ, который таким кровавым образом уничтожит половину населения Федерации. Ясно, что нельзя поступить иначе, но это осложняло его положение. Можно и дальше бродить по планете, вести свою одинокую войну против захватчиков, убить еще парочку, десяток напугать до чертиков, заставить каждого чуть понервничать — и что выйдет из всего этого?
Ничего не выйдет. Флот не будет вмешиваться, не будет живописных звуков горна и громоподобного топота копыт, когда добрая старая кавалерия вылетает на холм как раз вовремя, чтобы выгнать надоедливых оранжевокожих обратно к далеким звездам. Лларанцы, сильно раздраженные его нехитрой тактикой, будут продолжать преследование до тех пор, пока он не совершит какого-то рокового промаха и они не поставят ногу на его тело. Он прикинул, что сможет нанести изрядный урон их моральному духу, но все это зря: расшатывать моральный дух имело бы смысл только тогда, когда за этим следовало бы продолжение. Сам по себе этот урон постепенно компенсируется, и рано или поздно будет так, словно Джеймс Риерсон, по другому — Дедышк, никогда на самом деле не существовал. Просто плохое воспоминание, и все.