Спящее золото. Книга 1: Сокровища Севера
Шрифт:
Прикрыв за собой дверь, Рагна-Гейда стряхнула напускную сонливость и немного постояла, прислушиваясь. После дымного сумрака землянки снаружи казалось холодно, но свежо, небо оставалось ясным. Громады каменных столпов святилища были не видны, но Рагне-Гейде казалось, что их холодное дыхание гладит ветерком ее щеки.
Неслышно ступая по стылой земле, беглянка торопливо направилась к святилищу. Еще в прошлом году она обмирала бы от страха при мысли, что идет к священному месту в полночь, в пору разгула злобных духов. Хорошо пугать маленьких детей троллями и темными альвами, когда сидишь в теплом доме, а ночью возле священных камней и взрослой девушке нетрудно вообразить: вот сейчас
33
То есть в облике ведьмы.
Темная фигура неслышно отделилась от высокого валуна – именно так выходят на землю каменные тролли. Но Рагна-Гейда даже не вздрогнула: она сразу узнала Вигмара. В темноте нельзя было разглядеть лицо или фигуру, но хватало того теплого восторженного чувства, которое охватывало ее рядом с ним. Не говоря ни слова, Вигмар схватил девушку за руку и потянул за собой, в промежуток между стоячими камнями.
– Куда ты?.. – шепнула Рагна-Гейда, но продолжать не стала: они уже оказались за чертой камней, то есть внутри святилища.
– Здесь нас никто не увидит, – усмехнувшись шепотом, ответил Вигмар. – Разве что какой-нибудь пьяный тролль.
С этими словами он потянул ее к себе, и Рагна-Гейда только для порядка успела спросить:
– Почему пьяный?
– А ты видела здесь хоть кого-нибудь трезвого? – весело шепнул Вигмар в самое ухо, обнимая ее. – Или человека, или тролля?
– Если ты так хотел меня видеть, то мог бы назначить время и пораньше! – сказала Рагна-Гейда чуть погодя. – Зачем было ждать до самой полуночи – ведь стемнело давным-давно! Я все время думала о тебе! Я так много хотела тебе сказать! Ты не знаешь, как я измучилась!
– Я очень рад, что ты измучилась! – ласково ответил Вигмар. – Я ведь только об этом и просил тебя – чтобы ты всегда думала обо мне!
– Это я обещала тебе давным-давно! – горячо отвечала она. – Еще там, у того камня.
– Это верно! Но ведь Высокий говорил: женское сердце слеплено на колесе! Оно легко забывает…
– Молчи! – Рагна-Гейда сердито закрыла ему рот ладонью. Вигмар накрыл ее руку своей и прижал к губам. – Ты мог сегодня убедиться, как я думаю о тебе! – закончила она, вспомнив о «пророчестве».
– Да, я все видел, – серьезно ответил Вигмар. – И я тоже думал о тебе. Потому и не мог прийти раньше.
– Как же так?
– А вот так. Я был у Кетиля Ржанки.
– Зачем он тебе? – возмутилась Рагна-Гейда, не понимая, каким образом мысли о ней могут привести Вигмара к одному из богатых окрестных бондов.
– А вот зачем. Я весь вечер вел с ним учтивую беседу… Можешь смеяться, но я в самом деле был так учтив, что два-три тролля в Медном Лесу умерли от удивления! И все намекал ему на одно обстоятельство. На то, что если один из его сыновей посватается к Эльдис и согласится жить у нас в усадьбе, то после смерти моего отца весь Серый Кабан достанется им.
– Ну и что?
– Ну
– Уехать… – тихо повторила Рагна-Гейда. Это было то самое, единственное возможное решение, и она понимала его неизбежность, но все же не могла пока свыкнуться.
– Ну, да, – так же тихо отозвался Вигмар. Он стыдился в душе, что не может предложить ей ничего лучше. Не такой участи заслуживала прекраснейшая из известных ему женщин, благородная, умная, нежная, отважная. Но разве он виноват? Их судьбу определили не самые добрые норны. – Ты же понимаешь… Если я к тебе посватаюсь, меня ждет участь тех глупых великанов, которые в разное время сватались к Фрейе. То есть молотом по голове. А ждать, пока «горе забудется, Бальдр возвратится» не имеет смысла. Ты сама сегодня увидела, что будет, если ждать и ничего не делать.
– Да, – еле слышно выдохнула Рагна-Гейда.
Словно стараясь смягчить беду, она снова потянулась к Вигмару и снова обняла. Так Аскр и Эмбла когда-то стояли лицом к лицу с пустым миром соленых камней, в котором были единственными людьми. Рагна-Гейда хорошо понимала: Модвиду Весло отказали, но завтра явится Модвид Парус или Модвид Штевень, и когда-нибудь родичи ее просватают. Не за Вигмара. За кого угодно, но только не за него.
– Значит, нам придется бежать, – продолжал Вигмар. Прижав голову Рагны-Гейды к своему плечу, он шептал ей в самое ухо: – У меня есть еще кое-что из того золота – не все успело уйти обратно в землю. Мы поедем к раудам. Я знаю там одного человека. И он мой должник. Он поможет нам найти и купить хорошую усадьбу, даст людей на первое время, пока я подберу подходящих… и поможет спрятаться, если будут искать…
Рагна-Гейда тяжко вздохнула, словно пыталась одним вздохом выбросить из груди казнящие сомнения, сожаления. Для нее это решение означало вечную разлуку с матерью и братьями, может быть, проклятие отца… Но она не возразила. Дом женщины там, где ее избранник.
– И что он ответил? – спросила она, имея в виду Кетиля Ржанку.
– Обещал дать ответ после того, как все вернутся с Острого мыса. Он так удивился, когда сообразил, что Эльдис уже невеста… Я и сам, признаться, не так давно это понял. Все считал ее маленькой, а на том пиру – помнишь, у вас? – заметил, как на нее пару раз посмотрел Гейр… Ну, как на девушку. Ее уже можно сватать.
– А тебе не приходило в голову, что она тоже может иметь на этот счет свое мнение? – стараясь усмехнуться, спросила Рагна-Гейда. – Может, ей не очень-то по сердцу сыновья Кетиля Ржанки?
– Я очень надеюсь, что у нее нет своего мнения на этот счет! – благоговейно, словно молитву доброму богу, произнес Вигмар. – Она сделает все так, как я скажу. Не все же девушки такие… такие решительные, как ты! – Вигмар на миг прижался губами ко лбу Рагны-Гейды и продолжал: – Я не думаю, чтобы Кетиль отказался. Не очень приятно брать в род неведомо чью дочь, но когда у бонда пятеро сыновей, ему не приходится привередничать. Есть приданое – и ладно.
– Значит…
– Значит, не позже Середины Зимы. Ты только постарайся, чтобы до тех пор… Ну, притворись больной…
– Да, да! – поспешно, с решимостью отчаяния ответила Рагна-Гейда. – Я что-нибудь придумаю. Что мне стоит? Будет нужно – я устрою еще одно «пророчество». «Внимайте словам моим, боги и смертные!» – воскликнула она, подражая вещей вельве, но голос ее прозвучал не величественно, а с болезненной тоской. Тяжело дается разрыв с родней, с обычаем и совестью – тем, у кого есть обычаи и совесть.