Спящий пробуждается

Главса Милош

Примерно через сорок лет после завоевания Алжира великий французский писатель Виктор Гюго в бичующих стихах страстно заклеймил «цивилизаторскую» деятельность захватчиков:

Мы сжали Африку железными тисками, Там весь народ кричит и стонет: „Дайте есть!“ Вопят Оран, Алжир — измученных не счесть. „Вот, — говорят они, — вся щедрость, на какую Способна Франция: едим траву сухую…“

Десятилетием позднее другой замечательный писатель Франции, Мопассан, после трехмесячной

поездки по Алжиру писал в своих очерках:

«При нашей системе колонизации, которая состоит в том, чтобы разорять арабов, неустанно обирать их, безжалостно преследовать, и которая заставляет их подыхать от нищеты, нам придется увидеть еще не одно восстание».

Так колонизаторы «создавали» Алжир.

За сто двадцать восемь лет своего господства в этой стране они отняли у коренных жителей половину пригодной для обработки земли: из 21 млн. гектаров, составляющих земельный фонд Алжира (без южных территорий), в руках иностранцев находится более 10 млн. гектаров. И редко, очень редко среди них можно встретить таких фермеров, как описываемый автором мсье Фулье. Напротив, грабительская политика французов привела к тому, что сейчас в Алжире насчитывается свыше миллиона безземельных крестьян, превращенных в батраков.

За последние годы в связи с механизацией работ в крупных поместьях среди батраков быстро растет безработица. Трактор, комбайн, являющиеся великим благом в социалистическом государстве, становятся причиной нищеты многих тысяч трудящихся в условиях капиталистического хозяйства. Ведь каждый трактор, приобретаемый владельцем поместья, обрекает на безработицу не менее ста батраков. Лишенные земли и воды, крестьяне и батраки живут в неописуемой нужде, в засушливые годы они становятся жертвами массового голода.

Ископаемые богатства Алжира — фосфориты, железная руда, свинец, цинк — расхищаются иностранными капиталистическими компаниями, находящимися под контролем французских монополий — Банка Парижского объединения, банковской группы Ротшильда и др. Усиливая с каждым годом эксплуатацию алжирцев, монополии получают баснословные, непрерывно растущие прибыли. Годовая прибыль, например, «Сосьете де л’Уэнза» (добыча железной руды) равна в среднем 2,5 млрд. франков.

В то же время «жизненный уровень огромного большинства населения едва превышает самый низкий прожиточный минимум в мире», — так докладывала правительственная комиссия Маспетьоля, изучавшая финансовые отношения Алжира с метрополией. Среднегодовой заработок алжирского рабочего более чем в четыре раза ниже заработка рабочего во Франции. Алжирцы почти совершенно лишены возможности пользоваться медицинской помощью вследствие дороговизны лечения и лекарств. Доктор Дюверье — это почти исключение. Ведь в Алжире один врач приходится на 10–20 тыс. жителей, а в южных районах — один на 30 тыс. Два миллиона алжирских детей не могут посещать школу, отчасти из-за крайней бедности родителей, отчасти из-за недостатка школьных зданий и учителей. А каковы там до сих пор многие школы — об этом красочно рассказывает автор.

Подобными результатами едва ли следует гордиться «создателям» Алжира!

Экономическое угнетение алжирского народа опирается на политический гнет. За исключением небольшой кучки предателей, алжирцы не участвуют в управлении своей страной. Лживым и лицемерным является утверждение, будто Алжир — это Франция, а алжирцы — это французы. Девять десятых населения этой страны составляют жители арабо-берберского происхождения. И героизмом своего сопротивления они ежедневно показывают, что для них лучше смерть, чем отречение от своей национальности.

Алжир

к тому же никогда не занимал и не занимает равноправного положения в системе управления Франции, а алжирцы не пользовались и не пользуются равными правами с французами.

Хотя алжирцам и позволено участвовать в выборах Национального собрания Франции, но до недавних пор при подсчете голосов голос одного француза, проживающего в Алжире, приравнивался к девяти голосам алжирцев. По новому избирательному закону, введенному в силу в 1958 году правительством де Голля, это соотношение голосов составляет и ныне 1:5. Помимо этого, не считаясь с тем, что во Франции примерно в четыре раза больше жителей, чем в Алжире, алжирские избиратели посылают в Национальное собрание в семь раз меньше депутатов, чем метрополия.

Со времени захвата Алжира на всей его территории, вплоть до маленьких деревушек, затерявшихся в песках Сахары, господствует режим свирепого колониального террора. Даже 8 мая 1945 года, день, принесший всей Европе избавление от фашистской тирании, был отмечен в Алжире кровавым побоищем: в этот день французские колонизаторы, прибегнув к провокации, расстреляли 45 тысяч алжирцев.

Голод, глубокая нищета, невыносимый политический гнет — вот главные причины восстания, вспыхнувшего в Алжире в ночь на 1 ноября 1954 года. Алжирский народ не смог больше терпеть деспотического господства иностранцев, укравших у него родину, расхитивших его национальные богатства и растоптавших его человеческое достоинство. В вооруженной борьбе за национальное освобождение алжирцы увидели единственный выход из гнетущей кабалы.

Пятый год длится кровопролитная колониальная война. Против алжирского народа, героически борющегося за свою национальную самостоятельность, действует 600-тысячная французская армия, вооруженная новейшей техникой. Самолеты и вертолеты, танки, артиллерийские орудия и огнеметы сеют смерть и разрушения на алжирской земле. По данным Фронта национального освобождения Алжира, с начала военных действий убито более 600 тыс. алжирцев, среди них женщины, старики и дети. Сотни тысяч человек, потерявших кров и имущество, бродят по стране; сотни тысяч беженцев укрылись в Марокко и Тунисе. Десятки тысяч сторонников национально-освободительного движения упрятаны в тюрьмы и концентрационные лагеря.

Но ни военные операции, ни зверский террор не достигают цели. Десятки раз представители французского правительства и командования вооруженными силами публиковали заявления о «последних минутах» решающих боев, которые-де должны привести к полному разгрому Национально-освободительной армии Алжира. Чем безнадежнее становится положение захватчиков, тем громче и отчаяннее бахвалятся французские генералы. На самом деле войска колонизаторов являются хозяевами положения лишь в крупных населенных пунктах. Даже сильно укрепленная «линия Мориса» длиной в 200 и шириной в 50–70 км, с тремя рядами колючей проволоки, по которой пропущен электрический ток, то и дело подвергается нападениям алжирских отрядов.

Французские войска имеют дело не с партизанами, вооруженными ножами и ржавыми винтовками. Алжирская Национально-освободительная армия насчитывает примерно 130 тыс. бойцов. Это регулярные войска, располагающие современным оружием, артиллерией, зенитными батареями, полевыми лазаретами, продовольственными тыловыми базами, военными полигонами. Алжирские солдаты превосходно знают местность, в которой им приходится действовать, и пользуются полной поддержкой населения. В обширных областях страны, освобожденных от оккупантов, созданы органы гражданского управления.