Спящий убийца
Шрифт:
– На счастье, я оказался поблизости, – говорил потом врач. – Она была на волосок от смерти. Не окажись меня здесь в этот момент, женщина неминуемо умерла бы.
Инспектор Праймер забрал графин с бренди, и, разглядывая его, они с доктором совещались о чем-то. Инспектор Праймер спросил Гвенду, когда они с Джайлсом в последний раз пили из этого графина.
По словам Гвенды, в последние несколько дней не пили. Они были в отъезде, на севере, и в последние несколько дней пили джин, а не бренди.
– Но вчера я чуть не выпила бренди, – вспомнила Гвенда. – И только потому, что его запах напоминает
– Вам очень повезло, миссис Рид. Если бы вы выпили вчера бренди, то, скорее всего, сегодня вас уже не было бы в живых.
– Джайлс тоже собирался выпить бренди, но в последний момент решил выпить со мной виски.
Гвенда задрожала.
Даже теперь, оставшись одна в доме, когда полиция уехала, а Джайлс ушел; после того как они наскоро перекусили консервами, поскольку миссис Коккер увезли в больницу, Гвенда не могла поверить в реальность того, что происходило здесь утром.
Одно было совершенно ясно: вчера в доме побывали Джекки Эффлик и Уолтер Фейн. Каждый из них мог добавить яд в бренди, а смысл телефонных звонков состоял в том, чтобы дать возможность одному из них подсыпать в графин отраву. Гвенда и Джайлс слишком близко придвинулись к правде. Или был третий человек, который проник снаружи, скажем, через открытое окно столовой, пока она и Джайлс сидели в доме доктора Кеннеди, ожидая, когда Лили Кимбл явится на назначенную встречу? Третье лицо, которое организовало эти телефонные звонки, чтобы бросить подозрение на тех двоих?
Но предположение о третьем лице, подумала Гвенда, лишено смысла. Потому что это третье лицо должно было звонить только одному из тех двоих. Третье лицо должно было рассчитывать на одного подозреваемого, а не на двух. И как бы то ни было, кто мог стать этим третьим лицом? Эрскин определенно был в Нортумберленде. А если Уолтер Фейн позвонил Эффлику, а потом притворился, что ему тоже звонили? Или Эффлик позвонил Фейну и сделал вид, что и сам получил вызов? Один из этих двоих, и полиции, у которой больше опыта и возможностей, предстоит узнать – который? А пока за каждым из них будут наблюдать. Они не смогут… попробовать еще раз.
Гвенда снова поежилась. Как неприятно ощущать, что кто-то стремится тебя убить. «Это опасно», – сказала мисс Марпл им еще тогда.
Но они с Джайлсом не приняли всерьез ее предостережение. Даже после убийства Лили Кимбл ей не пришло в голову, что кто-то попытается убить ее и Джайлса. И только потому, что они с Джайлсом слишком близко подошли к правде о том, что произошло восемнадцать лет назад! Начали раскапывать, что произошло тогда и как это стало возможно.
Уолтер Фейн и Джек Эффлик…
Который из них?
Гвенда закрыла глаза, как бы рассматривая их снова, в свете новых событий. Смиренный Уолтер Фейн, сидящий в своем офисе, бледный паук в центре своей паутины. Такой смиренный, такой безобидный на вид. Как дом с зашторенными окнами. И покойник, скончавшийся восемнадцать лет назад, все еще находится в доме. Каким зловещим представлялся ей теперь Уолтер Фейн! Уолтер Фейн, который когда-то чуть не убил своего брата. Уолтер Фейн, с которым Элен дважды разрывала помолвку, сначала здесь, а потом в Индии. Дважды отвергла его. Дважды он пережил унижение.
Гвенда открыла глаза. Ведь она убедила себя, не так ли, что Уолтер Фейн и есть убийца? Но, может быть, следует подозревать Эффлика? На сей раз она не стала закрывать глаза.
Его кричащий клетчатый костюм, властный характер – прямая противоположность сдержанному, тихому Уолтеру Фейну. Но, скорее всего, таким образом Эффлик компенсировал свойственный ему комплекс неполноценности. Именно так, по мнению психологов, проявляется этот комплекс. Если человек не уверен в себе, то должен хвастать, самоутверждаться и демонстрировать властность. Элен отвергла его, посчитав неподходящим. Рана не заживала, постоянно напоминая о себе. Он полон решимости выйти в люди. Но терпит неудачу. Все против него. Его увольняют из фирмы по ложному навету «врага». Все это, конечно, свидетельство того, что Эффлик не вполне нормален. И какое ощущение власти испытывает такой человек, совершая убийство! Его добродушное, живое лицо на самом деле было жестким. Он – жестокий человек… и его тощая бледная жена знает это и боится его. Лили Кимбл была опасна для него и поэтому должна была умереть. Гвенда и Джайлс вмешались в его дела, значит, Гвенда и Джайлс должны умереть тоже, и он сделает так, чтобы подозрение пало на Уолтера Фейна, который когда-то его уволил.
Гвенда встряхнула головой, прогоняя прочь свои видения и возвращаясь к реальной жизни. Скоро вернется Джайлс и захочет выпить чаю. Надо вымыть посуду.
Она взяла поднос с посудой и направилась в кухню. Там царил идеальный порядок. Миссис Коккер была истинным сокровищем.
Рядом с раковиной лежали резиновые перчатки. Миссис Коккер всегда в них мыла посуду. Ее племянница, работавшая в больнице, приобретала их для нее по дешевке.
Гвенда надела перчатки и начала мыть посуду.
Она вымыла тарелки и поставила их на стеллаж, вымыла и вытерла ножи и вилки и все аккуратно разложила по местам.
Потом, по-прежнему занятая своими мыслями, поднялась наверх. Надо бы, подумала она, выстирать чулки и пару джемперов. Перчатки все еще были на ней. Сейчас она думала о предстоящей стирке, но где-то на уровне подсознания ее не покидала тревога и сомнения.
Уолтер Фейн или Джекки Эффлик, сказала она себе. Один из них. У нее было достаточно убедительных доводов, чтобы считать виновным как одного, так и другого. Возможно, именно это и не давало ей покоя. Строго говоря, было бы лучше иметь неоспоримые свидетельства виновности одного из них. Сейчас же она была в затруднении.
Если только существовал кто-то еще… Но это невозможно. Ричард Эрскин отпадает. Ричард Эрскин находился в Нортумберленде, когда убили Лили Кимбл и подсыпали отраву в графин. Да, Ричард Эрскин должен быть исключен из числа подозреваемых лиц. И Гвенда радовалась этому, потому что Ричард Эрскин понравился ей. Ричард Эрскин был привлекательным, весьма привлекательным мужчиной. Жаль, что он женился на этом чудовище с недобрым подозрительным взглядом и низким басовитым голосом… Как у мужчины…
И вдруг ее пронзила мысль, заронив в душу дурное предчувствие.