Спящий в песках
Шрифт:
С этими словами она сорвала с Тии одежду и обрушила хлыст на ее нагое тело. Девушка пыталась сопротивляться, но царевны навалились на нее все вместе. Избиение продолжалось до тех пор, пока великая царица не устала. Тогда она отшвырнула хлыст в сторону, на прощание наградила Тии пинком и удалилась в сопровождении сестер.
Няньки и служанки, видевшие все, но боявшиеся вмешаться, тут же подобрали избитую девушку и отнесли в постель. Тии даже не поблагодарила их: она долго лежала молча, уставясь в стену, и лишь поздно ночью, когда все на женской половине уснули, тихонько
За этим занятием ее и застал рассвет.
Тии уже собралась отложить зеркало, когда неожиданно увидела в нем возникший за ее спиной человеческий силуэт.
– Кто это? – испугалась она, но тут же вздохнула с облегчением и улыбнулась. – О, Инен, это ты! Что ты тут делаешь?
– А ты как думаешь? Соскучился по своей маленькой сестренке, вот и пришел ее навестить.
– Но в такой час мужчинам запрещено бывать на женской половине, – прошептала она, неожиданно почувствовав страх.
– Нет. – Он покачал головой. – Для меня больше не существует запретов.
С этими словами Инен ступил вперед, и Тии увидела, что голова его выбрита, а на шее висит амулет с символом Амона. Юноша прикоснулся к нему и с улыбкой сказал:
– Эта святыня дает мне большую власть, чем у сотен фараонов.
Тии уставилась на него в ужасе.
– Но... Но как ты мог? – запинаясь, произнесла она. – Наш отец... Он...
– Он побоялся воспользоваться возможностью, которую не упустил я.
– Возможность? О чем ты говоришь, брат?
– Наш отец знал, что в храме Амона сокрыты великие и грозные тайны. Я сам как-то раз слышал, как он говорил об этом. Знал, но боялся сорвать завесу, прикрывавшую их. Но я, как ты можешь видеть... – Инен коснулся своей выбритой головы. – Я отнюдь не такой трус, каким показал себя он. Я дерзнул шагнуть навстречу величию, и если бы ты только знала, сестра моя, сколь великие чудеса мне открылись!
– Что ты познал в этом храме? – прошептала Тии, глядя на брата широко раскрытыми глазами. – Что?
– Думаешь, я расскажу тебе об этом?
– А почему бы и нет?
Инен улыбнулся.
– Да потому, сестренка, что магические секреты, восходящие к началу времен, записаны в сокровенных священных книгах, доступ к которым имеет лишь горстка посвященных жрецов. Как ты думаешь, могу ли я поведать о чудесах богов обычной девушке, пусть даже она и моя сестра?
Тии фыркнула, отвернулась, попытавшись скрыть свое разочарование, но, тут же заметив в его рассуждениях слабое место, спросила:
– Пусть так. Но если тайны храма Амона доступны лишь посвященным, чего ради ты вообще заговорил со мной об этих чудесах?
– Только ради того, сестренка, чтобы произвести на тебя впечатление, – с улыбкой ответил Инен и, обняв девушку, привлек ее к себе.
Та, однако, отпрянула, и лицо ее исказилось от боли.
– Что случилось? – удивился Инен.
Он присмотрелся к сестре повнимательнее и только
Брат, разумеется, набросился на нее с расспросами. Сначала Тии не хотела ни о чем рассказывать и даже порывалась убежать, но в конце концов не выдержала и излила на Инена целый поток стенаний.
Инен молча выслушал ее скорбную исповедь, а потом, сняв с пояса крохотную фляжку, сказал:
– Может быть, я сумею показать тебе кое-что из того, чему мне удалось научиться.
С этими словами Инен смочил тряпицу в составлявшей содержимое фляжки густой черной жидкости, приложил ее к синякам и ссадинам на теле сестры, и они, – о чудо! – мгновенно исчезли.
– О Инен! – восхищенно воскликнула Тии. – Ты и вправду стал настоящим чародеем! Как тебе это удалось?
Но Инен в ответ лишь улыбнулся и приложил палец к губам. Потом он обнажил спину сестры и смочил чудесной жидкостью набухшие, кровоточащие рубцы, которые тут же пропали, не оставив следа.
– Что с моей кожей? – спросила Тии, не видевшая результатов исцеления, но сразу почувствовавшая, что боль прошла. – Шрамы остались?
– Ни единого.
Тии удовлетворенно кивнула и потянулась за одеждой и украшениями.
А Инен, глядя, как она одевается, нахмурился и сказал:
– Стоит ли золотить рассвет, сестренка? Ты прекрасна сама по себе – зачем же так наряжаться в столь ранний час?
Тии в ответ покачала головой.
– Фараон, – прошептала она. – Я непременно заполучу фараона. Он будет моим.
Инен нахмурился еще пуще.
– Но разве ты не помнишь, что сказала тебе великая царица? Законной супругой фараона может стать лишь девушка одной с ним крови.
– Я помню, но не верю. Разве может существовать столь нелепый обычай? Кем он установлен?
– Увы, сестра, этот обычай действительно существует. Он восходит к глубокой древности, установлен самим Амоном, а за ею неукоснительным исполнением следят жрецы.
Некоторое время Тии смотрела на брата, а потом покачала головой.
– И все-таки я тебе не верю! Не верю, и все тут!
– Прости меня, о сестра, но сие есть непреложная истина.
– Непреложная?
– С самого возникновения государства фараоны женились только на своих сестрах. Эта традиция никогда не нарушалась, и не нарушится.
– Поживем – увидим, – пробормотала Тии. Глядясь в ручное зеркальце, она поправила локон и подкрасила губки. – Нет таких обычаев и традиций, которые рано или поздно не нарушают.
Инен попытался что-то возразить, но сестра, не слушая его, повернулась и вышла из комнаты. Поднявшись на одну из плоских крыш женской половины дворца, она долго любовалась оттуда лежавшими в тени деревьев бывшего сада великой царицы львами.
И надо же было такому случиться, что именно в этот момент проходивший по одному из внутренних двориков Аменхотеп поднял глаза и увидел девушку. От нахлынувшего желания у него неистово забилось сердце: она нравилась ему и раньше, но сейчас показалась прекраснее не только всех женщин дворца, но и всего сущего на земле и в небесах.