Спящий во тьме

Барлоу Джеффри

– Ла, мис-тер Ри-чард! – прозвучал мелодичный зов.

В лице мистера Скрибблера отразились изумление и ярость. И снова его взгляд тщательно исследовал уголки комнаты, и снова не обнаружил ничего примечательного. Клерк внимательно изучил линейку, свечу, перочинный ножик, промокашку, чернильницу и коробочку с облатками и даже полистал увесистый фолиант. Извлек из шевелюры несколько перьев и придирчиво их осмотрел. Убедившись, что ни один из вышеуказанных предметов не способен обратиться к нему по имени, мистер Скрибблер опять почесал в голове и оглядел просторную, дымную комнату с видом весьма несчастным.

– Ла, мис-тер Ри-чард!

Наконец,

на озадаченного клерка снизошло озарение. Он посмотрел вниз – и заметил-таки визитеров. Скрибблер уставился на них во все глаза, затем снова обвел взглядом комнату и воззрился на гостей еще придирчивее – так, на всякий случай! – прежде чем его лицо просияло плутовской улыбкой. Он чуть смущенно махнул рукой, и девушка в ответ кокетливо поиграла пальчиками. Скрибблер усмехнулся еще шире, что, в свою очередь, вызвало взрыв смеха со стороны прелестной поденщицы.

– Ла, мистер Скрибблер! – воскликнула она. – Что, не заметили сверху бедняжку Бриджет? Никак, Бриджет застала вас врасплох? Так? Ведь так?

Франтоватый джентльмен в брюках в полосочку приветственно махнул шляпой.

– Друг Скрибблер, доброго вам утречка! И славное же утро выдалось, по чести-то говоря! Ежели и впрямь так, стало быть, верно и то, что Самсон Хикс – первый богатей города! Ха-ха-ха! Что это вы там на верхотуре поделываете? Не иначе, строчите без устали?

Мистер Скрибблер навалился на стол, подперев подбородок рукой, и равнодушно воззрился на посетителей. С торчащими в волосах гусиными перьями клерк более всего походил на экзотическую птицу, устроившуюся на жердочке.

– Ах, дружище Скрибблер, – продолжал мистер Хикс, засунув руки в карманы брюк в мелкую полосочку. – Вижу, вы опять с самого утра строчите не покладая рук! Только смотрите, чтобы оно в привычку не вошло. Сами знаете: от этого жирного прохвоста снисхождения не дождешься!

– Ла, мистер Ричард, – улыбнулась Бриджет. – Ла, говорю я. А теперь вы ведь спуститесь и поцелуете бедняжку Бриджет, правда? Она ненадолго заглянула: Бриджет пора за уборку браться, знаете ли. У нее только минуточка-другая и есть, а потом снова за работу. И тяжкая же это работа, скажу я вам!

Во взгляде девушки, обращенном на мистера Скрибблера, читались и нежность, и приветливое дружелюбие, и искреннее расположение. По чести говоря, ее любовь к эксцентричному клерку не знала предела; однако вряд ли Скрибблер платил ей той же монетой. И просьбу-то ее клерк, похоже, пропустил мимо ушей: он как ни в чем не бывало подпер подбородок другой рукой и взъерошил свою лохматую шевелюру.

– Друг Ричард, – проговорил мистер Хикс, доверительно понижая голос и раза два-три украдкой оглянувшись на вулканы и маяки. – Я тут по пути сюда встретил долговязого гнусного прохвоста. Я видел, как он по лестнице поднимался и шел за ним след в след. Я знаю, что он здесь, – последовал кивок в сторону внутреннего святилища мистера Винча, а резко очерченные губы неодобрительно поджались. – Надо думать, вместе с жирным прохвостом.

Мистер Скрибблер, более заинтригованный поворотом беседы, нежели прекрасной поденщицей, свесился с табуретки, готовясь внимательно слушать. Мистер Хикс, в свою очередь, взгромоздился на ближайший стол и приподнялся на цыпочки, опираясь рукой о стопку пропыленных книг по юриспруденции. Таким образом, расстояние между собеседниками сократилось до нескольких футов.

– Да-да, долговязый прохвост – мистер Иосия Таск, винчевский клиент. Вы всю его подноготную знаете,

друг Ричард. Так вот: он и есть первый богатей города, да еще какой подонок в придачу! Этих двоих водой не разольешь, а кто хозяин, сомневаться не приходится: конечно, тот, у кого деньги! И никогда-то у долговязого прохвоста для Самсона Хикса доброго словечка не найдется, прям таки ни единого. Золота у него больше, чем человеку на земле нужно, да только мягче он от этого не становится. Нет уж. Чем больше под себя гребет, тем гаже делается – заметьте, мистер Ричард! Безбожно богат; прибрал к рукам половину Солтхеда, и половина эта только и ждет сигнала, чтобы вырвать у него из груди сердце – за то, как он с людьми обращается. А что до Хикса – так для старины Хикса у него и словечка приветливого нет в запасе, все брань да попреки.

Румяное лицо мистера Хикса побагровело еще больше, брови приподнялись над дымчатыми стеклами очков.

– Так вот, знаю я, зачем долговязый прохвост сегодня сюда пришел. Не с добром, ох не с добром, можете мне поверить. Оченно горестная история. Вы знаете, зачем долговязый прохвост сюда заявился, мистер Ричард?

Мистер Скрибблер торжественно покачал головой, свидетельствуя о полном своем неведении.

– При-ве-де-ние в ис-пол-не-ние, – важно проговорил мистер Хикс. В ответ клерк изобразил большие глаза, а губы его сложились в форму буквы «О».

Мистер Хикс энергично закивал.

– Да-да-да. Дело-то простое: ссуда не выплачена. И за это долговязый гнусный прохвост намерен выбить у человека почву из-под ног, прямо как палач какой-нибудь – дескать, пусть себе болтается в петле! Я уж видел, как он со многими другими хорошими людьми обошелся! А этот жирный прохвост – его послушное орудие. А старина Хикс… увы, он – орудие жирного прохвоста. Мистер Ричард, угадайте с одного раза: кого пошлют приводить приговор в исполнение? Кого они заставят вздернуть бедолагу? Эти прохвосты, уж такие они важные тузы, до чего любят приказывать да распоряжаться… Так вот, угадайте-ка, друг Скрибблер, кого поставят выполнять за них грязную работенку? Ага-ага, – вздохнул он, – печальный ныне день, друг Ричард, ибо мир принадлежит мошенникам.

Мистер Скрибблер неуклюже выразил свои сожаления и попытался изобразить сочувствие. Прелестная поденщица тоже пособолезновала страдальцу и заломила руки, однако почитай что все свои эмоции она сберегала для клерка.

– В тюрягу их, мерзавцев! – воскликнул мистер Хикс, яростно потрясая кулаком. Затем на мгновение задумался; глаза его вспыхнули новым светом, а с губ сорвался сухой смешок. – Нет. Нет. Не в тюрягу. Для таких это слишком мягкое наказание. Есть удел и похуже. Да! Почему бы не поступить с прохвостами так, как с осужденными – палач? Пусть-ка глотнут своего собственного снадобья! Да! Именно это будет по справедливости. Почему бы не обойтись с ними так же, как со смертоубийцами – теми, что на виселице болтаются?

Джентльмен в черном выпрямился, по-прежнему стоя на цыпочках, и понизил голос.

– А вы знаете, что делают с трупами, друг Скрибблер? – осведомился он, многозначительно наклоняя голову. – Ну, с трупами смертоубийц – после того как их снимают с виселицы? Как вы полагаете, что с трупами происходит, э?

От слов «смертоубийцы», «трупы» и «виселица» мистеру Скрибблеру явно становилось не по себе. Не отрывая глаз от дымчатых стекол, он медленно покачал головой, подтверждая свое невежество в отношении дальнейшей судьбы помянутых бренных останков.