Спящий
Шрифт:
Провёл Пилат большой водопровод.
ЖУК
По глупости своей мальчишка съел жука,
На лавочку присел, заплакал потихоньку.
Живой был жук, теперь - под складкой пиджака,
В желудке, где-то там, укутанный в пелёнку,
Как в саван, он уснул!.. Ничто не говорит
О том, что может жук очнуться, разжужжаться.
Исчерпан для него физический лимит.
И
В себе похоронив, без почестей, без них.
Убийцею себя находит и бедняжкой.
По воздуху плыл жук, как самый быстрый бриг,
И в заросли манил походкой псевдотяжкой.
Совсем не ядовит, не дерзок, не буян,
И мухи этот жук не обижал... ни разу!
И жаль, что мир земной не милует землян,
Особенно жуков - как будто по приказу.
Притих садовый шмель, и осы наравне...
Все слушают сейчас мальчишеские плачи.
Но жук жужжит другой, всё громче, в стороне,
Забор преодолеть намерен, Аппалачи...
***
Как Есенин с Маяковским
Вслед за Блюмкиным ходили
На расстрелы посмотреть -
Так и ты лицом неброским
Метишь в смерть.
Где-то, знаю, есть картины,
На которых трупы лишь, -
И на них взирают длинно
Хиппи, стайки нувориш.
Многих, многих бледность чья-то,
Та, что кровью полита,
Привлекает, как зарплата
И надгробная плита.
Каждый с долею своею
Хочет свыкнуться, чтоб впредь
Хоть за матушку-Рассею,
Если русский, умереть.
Но расстреливать не надо
И в застенках мять бока, -
Смерть сама, что канонада,
К нам придёт изглубока.
***
Не будь неудачником, будь удачником,
Вот этим хотя бы - мальчиком-с-пальчиком.
Он идёт, и циклопы проходят мимо,
И дежурят в воротах Ерусалима.
А когда за ворота ступают люди,
Их циклопы хватают, пекут на блюде,
Запивают их кровью, а мальчик-с-пальчик
В это время в Алупке, и едет в Нальчик...
ГОНКА
Обгоняя сиянье, ухватистый эскимос
На олене трясётся, губой задевая нос.
Меж ветвистых рогов заплутавший порхает взгляд,
Словно птица... а сбоку, чуть северней, наугад
Звёзды сыплются градом и тонут в глухом снегу.
И промёрзлой щекой задевает ездок пургу,
Засопит и захлопнет
Прижимая к оленю, к бокам его, торбаза.
Скачет волк по пятам - волк во множественном числе, -
Если сможет, вгрызётся... и в снежной растает мгле.
У него сорок лап, у оленя - четыре, жаль.
Но и те и другие летят наковально вдаль.
Впереди белый мрак, слепота ледяная... Ох!
Жмутся мысли, что волки, и в каждой из них подвох.
Упадёт - не вернётся, и, точно ездок - ступень,
От него оттолкнётся и взмоет в пургу олень...
ГЕЙМЕР
Might and Magic... Играл когда-то,
Завоёвывал замки, рубил пирата,
Гоблинов, троллей мочил, скитался,
Находил артефакты, стремился к небу
И обратно, где скалятся змеи, зебу,
Гномы, карлики, пышная катавасья.
Был незыблем, направо рубил, налево,
Колдовал, вырубал родословных древо,
Насаждая свою, и - почти всегда -
Сохранялся...
Но быстро бегут года...
Я теперь обитаю не в том, а в этом
Зачарованном свете, совсем не тот
Кем был раньше, поскольку одних забот
У меня миллион, от которых летом
Слишком жарко и холодно по зиме.
Ощущаю, что смертен, и знаю: скоро
Стану пеплом, пружиной для разговора
Относительно плоти в моём уме.
***
Приблизившись к Нему, апостолы стояли:
Убийцы, воры, жулики, рвачи...
И каждый был рыбак, запутавшись в ночи -
Как рыба в пелене сетей, дыша едва ли.
Опомнитесь, друзья! Вы туча, но внутри
Не меркнет свет любви; нутро откройте настежь,
Чтоб свет излить в провал, в котором нет зари,
Лишь видимость одна, чернеющая залежь.
Не ограничен путь.
Куда бы вы ни шли,
Меня найдёте там; почувствуете сердцем,
Что даже на краю неведомой земли
Я буду свояком, и буду чужеземцем...
Вас будут гнать, давить, камнями побивать.
А Я моих убийц любить не перестану,
И вы прощайте им, прощайте! и опять
Прощайте, вознося бессмертию осанну.
Я с вами перейду вселенной рубежи
И двери распахну в иное измеренье...
Как дети будьте!
Ночь наставила ножи,
Но вы не бойтесь: тьму рассеют ваши тени.
***
Стена, которая, не плача
И не смеясь, играет в мяч
С мальчишкой уличным, - удача
Из тысяч мыслимых удач.