Сравнительная культурология. Том 1
Шрифт:
4.3. Метансторня в каббале, гностицизме, христианстве, исламе и суфизме
Развертывание метаистории в каббалистической религиознофилософской системе начинается с развитием у иудеев представлений о трансцендентном содержании Бога, который уже на ранних этапах становления иудаизма не вмещался в физический космос и с тем, что «Каббала» вместо концепции сотворения мира предлагает учение эманации.
Канонические тексты иудаизма имеют только обращение к реальной истории и не содержат понятия трансцендентность. Тем не менее, Бог Яхве принадлежит трансцендентной сфере.
Эманационизм привнес панентеистическое начало в воззрения иудеев. Метаисторическое
Метаисторическое пространство образуется истекающим из мира Ециры конечным миром Асия (мир субстанций), который принимает форму физической материи (мир солнечных систем) и представляет антропокосм. т. е. весь природный мир имеет образ Адама Кадмона. Стало быть, первоначально существовала одна общая слитая с Божеством душа и соответствующее ей тело – Адам Кадмон, затем в мире Бриа она раскололась на мириады осколков – душ, которые приобрели материальную телесную форму в мире Асия.
По учению "’Каббалы", предсуществуют не только душа, но и человеческие тела как идеи телесной формы для душ. В частности, в "Зогаре" указывается на две ипостаси Адама Кадмона: первый Адам, небесный– божественное существо, создающий второго, земного Адама по своему образу. В человеке душа обуславливает потенциальную принадлежность к трем духовным мирам. Однако ее реализация подвержена сложному процессу метемпсихоза и только каббалист еще при жизни, находясь в материальном мире, постичь вечность.
Поскольку человек – душа связана со всеми Сефиротами человек может вмешиваться в божественный процесс истории (приближать пришествие Мессии). Конечная цель каждой души – воссоединиться в одну душу и в Эйн Софе, приобрести состояние бесконечности.
Трансцендентная область божественного бытия впервые в истории открылась как личность Бога. В христианстве личностное понимание Абсолюта уже выражено в догмате триединства и догмате боговоплощения (вочеловечения) – как конкретно исторического явления.
Христос – Богочеловек явил нового для религиозных культур субъекта метаистории, неотъемлемой компонентной которого стала телесность. Феномен воскресения предполагает восстановление из мертвых телесно-духовного существа для вечной жизни в Царстве Божьем. Таким образом речь идет о трансцендентной телесности, не подчиненной физическим законам.
Представление о метаисторическом пространстве как двухуровневом появилось у внецерковных гностиков (Валентин, Василид и др.). Валентин (I половина II века) раскрывал его как Плерому
– божественное бытие, представляющее систему божественных эманаций. Эонология Валентина представляет систему божественных эманаций из 30 эонов, которые являются духовными сущностями, эманирующие из глубин. София – Ахамот представляет психический мир как материэонную, субстанцию. Иисус Христос – это совокупный плод
Плеромы, раскрывающий гностикам тайны высшего мира. У гностиков исход из земной истории предполагает прохождение через планетные миры в Плерому.
Среди гностиков, принадлежащих церкви, можно назвать Оригена (185–254), который был первым в истории, кто сказал: «Три ипостаси и одна Троица». Изучая природу звезд, наконец, перейдя из видимого
Святая природа субъекта метаистории рассматривается в христианстве Григорием Палам ой (1296 – 1359). Человек как ангел создан по образу и подобию Божию. Но если образ Божий дан человеку, вложен в него как основа бытия, то подобие есть то, что осуществляется в человеке на основе этого образа как задача его жизни. По образу Божию, указывает Палама, люди выше добрых ангелов. Это находит выражение, во-первых, в природе человеческой души, так как содержащиеся в ней ум, слово и оживляющий тело дух более соответствует образу Божию, чем бестелесные ангелы; во-вторых, в способности к властвованию, а через эту способность в людях Бог получил господство над всей землей; в-третьих, в способности к чувственности, которая в соединении с умом и словом, изобретает множество искусств и знаний и, наконец, в свойственной только человеку способности к хозяйственному владению землей. Об этом же говорит то, что Христос обожил именно человеческое естество, т. е. воплотился в человека, а не в ангела. Но по подобию люди гораздо ниже ангелов, именуемых вторым светом и истечением первого света. Светом, благодатью и единением с Богом ангелы превосходят людей.
В соответствии с представлениями Григория Паламы можно сделать вывод, что человек трансформируется в субъекта метаистории тогда, когда преимущественное перед ангелами по полноте образа Божия человеческая природа вступит в гармонию со световым состоянием, подобным состоянию ангелов, которое определяется высшим освещением Божьим вследствие степени их близости к Богу. Окончательные условия для такой гармонии, согласно скриптуральной основе, возникнут в эсхатологической перспективе, когда в Парусин тела святых станут подобными прославленному телу Христа, каким оно явилось на Фаворской горе.
В целом в христианской интерпретации человеческой истории опора делается на эсхатологию, в которой предполагается абсолютный конец истории, где центральное место занимает Христос. Вследствие этого история приобретает метафизическое назначение, при котором появляется понятие «Царства Божия не от мира сего», и оно получает особый смысл – связь с метаисторией. В своей последней стадии история проходит шаги от первого пришествия Христа к последнему завершающему событию всемирной истории – ко второму пришествию Христа, представляющему Царство Небесное. В христианских представлениях о Царстве Божьем в отличие от иудаизма произошло раздвоение мира на реальный материальный мир и потусторонний мир. Грехопадение, явление Христа и его второе пришествие является пунктами, где соединяются земная и небесная сферы, пересекаются два плана бытия: трансцендентный и исторический.