Сравнительное богословие (Римо-Католическая Церковь)
Шрифт:
Дальнейшая переписка ничего не смогла изменить. Летом 1054 г. в Константинополь прибыли папские легаты: кардинал Гумберт, еп. Петр Амальфитанский и диаконкардинал Фридрих Лотарингский (будущий папа Стефан IX). Император Константин Мономах все еще надеялся на политическую договоренность с папой. Он торжественно принял легатов, оказывал им покровительство. Им в угоду был подвергнут духовной казни монах Никита Стифат (ученик Симеона Нового Богослова), который должен был сжечь публично на площади свои сочинения против латинян.
Патриарх Михаил Керуларий спокойно
Утром 16 июля 1054 г. они вошли перед Литургией в храм Святой Софии и положили на Престол отлучительную грамоту на Михаила и на всех с ним единомысленных. Грамоту эту написал Гумберт, имея на то полномочия от папы. Она была полна фальсификаций и наговоров (греки обвинялись в изъятии «Филиокве» из Символа веры, и, попутно, грекам приписывались всевозможные грехи).
Легаты надеялись на императора, но переоценили его возможности. В Константинополе возник народный бунт, и император был вынужден ретироваться. Официально же было заявлено, что греческие переводчики извратили текст грамоты, и она была сожжена; что, мол, греческий текст был смягчен, и император, ознакомившись с ним, не увидел козней легатов, а когда узнал суть, нашел «виновных переводчиков» и наказал их.
Император занял православную позицию. 20 июля 1054 года состоялся собор под председательством Михаила Керулария в составе 2 архиепископов, 12 митрополитов и 7 епископов. На этом «домашнем соборе» были отлучены легаты и все с ними единомысленные. В решении собора не было обвинений против западных христиан даже по обрядовым вопросам. Михаил Керуларий в окружном послании сообщил о соборе и его решениях восточным патриархам, которые поддержали решение собора. Собор носил защитительный характер, а не обвинительный.
Папа Лев IX умер в 1054 г., а следующий папа был избран только в 1055 г. (Виктор II, 1055-1057 гг.). Факт отсутствия на кафедре папы позволил в 60-х годах XX столетия снять взаимные отлучения между Константинополем и Римом, так как по смерти папы должны были бы закончится и полномочия легатов. Создалась иллюзия, что последует дальнейшее сближение церквей (патриарх Афиногор до чтения Евангелия участвовал в папской мессе). Но прошло уже 40 лет, а сближения не произошло.
Католики смогли снять отлучение лишь потому, что папы в те времена не было на кафедре. И только.
Разрыв 1054 г. не был абсолютным рубежом в разделении церквей. Современниками он осмысливается как временный разрыв между двумя кафедрами, как было и ранее. Трагичности еще не было: церковные связи не были сразу и везде порваны. Династические браки, например, продолжали заключаться (французы не воспринимали латинян как еретиков; дочь одного из русских князей в XII в. вышла замуж за католика и др.), то есть не было отношения церквей друг к другу, как к запрещенным. Английский хронограф XII в., писавший летописи, не отметил разрыва 1054 г.
Окончательно разрыв перерос в разделение
Известно, что в 1204 г. в итоге IV Крестового похода Константинополь взят, разграблен, и на 60 лет была установлена так называемая Латинская империя. Был поставлен латинский патриарх, а сами греки ютились в Никейском и Эпирском деспотатах (княжества на севере Византии).
Именно в эту эпоху разделение церквей перестало быть спором иерархов и богословов, и вошло в плоть и кровь церковного народа. Латинство на Востоке и греки на Западе - эти слова стали синонимами зла и вражды.
Теперь встречались уже не иерархи, а народные классы. И в их психологии разделение часто превращалось в стихийную ненависть, в которой верность своей вере, обиды за поругание своих святынь смешивались с элементарным отталкиванием от всего чужого без различения в нем хорошего и плохого.
Прот. Иоанн Мейендорф пишет о Ферраро-Флорентийском соборе: «Ужас разделения церквей в том, что на протяжении веков мы не встречаем почти ни одного проявления страдания от разделения, сознания ненормальности и ужаса этого раскола в христианстве. В нем доминирует не сознание невозможности единство предпочесть истине, единство отделить от истины, а почти удовлетворение разделением, желание найти все больше и больше темных сторон в противоположном лагере» (см. «Византийский временник» за 1993 г.).
В первые века было много трактатов обращения еретиков, а в отношениях латинян и греков не последовало трактатов примирения.
В Византии, кроме всплеска исихазма, не было серьезного богословия по уровню, сходному с уровнем «золотого века». На Западе тоже был невысокий уровень богословия — главным образом, повторение и схоластика.
Именно психология разделения наполняет ложью все попытки унии начиная с I Крестового похода (конец XI в.) и до самого падения Византийской империи. На Западе целью этих попыток было теократическое стремление папства, достигшего максимальной мощи при Григории VII, безоговорочно подчинить себе христианский мир. Практически это сводилось к требованию признать власть Римского епископа — и тогда весь западный мир станет союзником.
На Востоке искренних униатов было мало. Большинство же восточных униатов считали, что ради сохранения отечества можно пойти на вероучительный компромисс. Момент политики превуалировал над догматикой. Униатами были греческие патриоты — гибель отечества побуждала их идти на компромисс, но сохранить империю.
Среди униатов были выдающиеся люди, такие, как император Михаил VIII Палеолог (инициатор Лионской унии). Это выдающийся полководец, возродивший Византийскую империю на Западе, национальный герой. Под угрозой турок с Востока, латинян с Запада и Карла Анжуйского Михаил добивался унии, чтобы обезопасить западные границы. В результате он был анафематствован и Константинополем, и Римом, и погребен без обряда тайно.