Сражайся как девчонка
Шрифт:
Я провожала взглядом людей, пропадающих в люке: Симон, Мишель, Фуко, Люсьена спускалась дважды, передавая Мишель и Симону детей, Жизель — никуда не годная мать, но могу ли я обвинять ее? Мне самой, быть может, предстоит пройти через это. Доктор, Анаис, старуха, Ару был последним. Знал, дрянь такая. Получил взятку? Он проговорился или специально навел меня на эту мысль? Разбойники, в том числе и Бриан, не обратили внимания на мои туфли. Еще бы, ведь их никто не сможет носить.
В провале метался свет вечного
— Скажи мне… ты же меня не выдал. Какие причины были для этого у тебя?
Одна, возможно. Я молчу, что он разбойник, он — что я женщина. Где мы могли пересекаться, когда?
— Вы приказали забрать мою мать, — охотно отозвался Фредо, прикрыв глаза. — Помните? Старушка в синем платье. Возле дома на улице Анери. Вы велели своей охране вышвырнуть из телеги владельца трактира и заплатили вознице в два раза больше, кинули гольдены прямо в грязь, и он собирал их азартно, как свинья. Но моя мать уехала. Я был в долгу. А вы и не взглянули тогда в мою сторону.
Кто я такая? Кто я была, раз потратила кучу денег ради чужой старухи, и никто не осмелился возразить мне?
— Твоя нога. С ней все не настолько плохо, верно? — И я почувствовала, как напрягся Фредо. Осторожно. Лишнее слово — и даже то, что я спасла его мать, меня не спасет. — Ты натер ее чужими туфлями? Ты ее всего лишь натер? И Ару, стражник, обо всем догадался.
Я оставила себе призрачный шанс. Может, я выведу Фредо на откровенность. Если я буду так убедительна, что убью одним выстрелом сразу двух зайцев.
— Ты знаешь, что я влиятельна. Скажи правду, и я сумею помочь тебе еще раз. Но я должна знать, как все обстояло на самом деле.
Мне нужно имя — мое имя. Или имя того, кто примет меня такой, какая я есть.
— Ты был как-то связан с Брианом? Ты убил его?
— Да.
Вот и все, ответ прозвучал свободно, стало быть, или Фредо точно знал, что я не выдам его при любых обстоятельствах, или между нами шел разговор как в кино: преступник, его зловещие планы и сыщик, без пяти минут труп. В отличие от кино никто не явится в последний момент, когда Фредо облегчит душу и решит, что мне пора и честь знать. Но он вздохнул и усмехнулся:
— Туда ему и дорога.
— Не спорю, — согласилась я. Фредо сел и начал разматывать тряпки.
Мне пора уходить, но никто не вернется за мной, так что не страшно. Что там, под тряпками, куда никто не должен был заглянуть? Когда-то я прочитала, что «Бриллиантовая рука» — не вымысел до такой степени, что даже способ, которым перевозили ценности через границу, создатели фильма бережно сохранили.
Но под тряпками не было ничего, кроме шматов грязи и деревянных дощечек, имитирующих кривизну. Просто стертая в кровь нога, перевязанная небрежно.
— Я думала,
— Какие сокровища, госпожа, — засмеялся Фредо. — Одно оправдание моей хромоты для стражи. Они же знают… Но больно уж хороши были те сапоги, удержаться не смог. А ведь только один и примерил, болван.
Не Фредо ли искали в городе трое громил, последний из которых покоится в темных водах обреченного подземелья?
— Мы были с ним в одной банде, потом разошлись. Я не хотел бы, чтобы он меня выдал.
— Врешь, — резко подалась вперед я. — Ты недавно мерил украденные сапоги. Не ври — и за тобой не будет погони. Ару все знает, можешь поверить, и он первый донесет на тебя. Возможно, — добавила я, — он видел, что это ты прикончил Бриана. Поэтому говори все как есть.
И главное: назови мое имя. Все это я затеяла ради каких-то двух слов. Что тебе стоит?
— Я был болен, — поморщился Фредо. Менял версию? Правдоподобно. — Лихорадка. Они четверо, и Бриан с ними, пошли без меня на большую дорогу. Понимаете, госпожа, мне все равно полагалась доля. И…
Снаружи рвануло пламя. Так ярко, что я рефлекторно пригнулась, закрывая руками уши, уже зная, что за этим последует.
Взрыв.
Глава двадцатая
Я была уверена, что нам крышка. Я даже не сопротивлялась. Взрыв грохотал в ушах, меня засыпали обломки и осколки, и бесконечные доли секунды я думала, что умираю спокойно. Я сделала все что могла, моя жизнь была не бесполезной, мне выпал бонус — квест сложный, непродуманный, но интересный. Этот уровень оказался непроходимым.
Но грохот и каменный град прекратились, я подняла голову, и я все еще была жива. Фредо смотрел на меня и был жив тоже.
— С возвращением с того света, — пробормотала я. Фредо меня не расслышал, иначе бы непременно спросил откуда. Здесь, возможно, нет никакого рая. Нужен ли рай после смерти тому, кто не считает свою жизнь адом?
Канвары выли, рыдали, стонали — совсем как разумные люди, потерявшие кого-то дорогого. Где-то коротко прошел запоздалый обвал.
Маяк устоял.
— Черта с два…
Я утерла лицо, поднялась на ноги, шатаясь и пытаясь вернуть пещере четкость, а она растекалась зигзагами, как изображение на испорченном старом телеэкране. Камни, обломки камней и кирпичей усыпали пол, но вдруг кирпичи вздрогнули.
И еще раз, и еще, и только в одном месте.
— Фредо! — завопила я. — Веревка! Там есть кто-то живой!
Веревка дернулась снова, и — нет, она не была причиной, просто последней каплей — каменная опора стола, к которому ее привязали, рассыпалась на глазах, и плита опасно накренилась.