Сражения Космического Десанта
Шрифт:
Пять недель. Пять недель битв, днем и ночью, в одном и том же доспехе, а оборона порта стала самой тяжелой из них. Удивительно, что доспех еще работал.
Табард был весь изорван и запятнан серо-зеленой орочьей кровью. Свитки, раньше украшавшие наплечники рыцаря, пропали, и теперь остались только цепочки с поломанными печатями. Сама броня все еще внушала страх и уважение скрытой силой и безликой жестокостью, но до войны она была чернее черного, а теперь большая
Каким-то образом она теперь походила на винтовку или танк, выпущенные с заводов Армагеддона: простая, незамысловатая, но при этом до жути смертоносная.
Остальные Храмовники выглядели не лучше. Тот, кто нес штандарт реклюзиарха, был так же потрепан, как и Гримальд. Само знамя было оборвано и обожжено, собственно, от него остались лишь клочья, свисавшие с древка. Рыцарь в белом шлеме едва стоял, с двух сторон его поддерживали два брата. Из прорези для рта вырывался скрежещущий резкий кашель.
И это не сделало их человечнее, не раскрыло воинов под убранством и рыцарским снаряжением, а, напротив, еще сильнее обезличило. Как мог человек, даже генетически усовершенствованный в далеком мире, выжить после таких повреждений? Как они могут стоять перед своими сородичами и казаться столь разными?
— Привет, реклюзиарх, — произнес Андрей. Он нес разряженный лазган на плече. Видимо, думал, что это помогает ему выглядеть небрежным и привычным ко всему, и был прав. По крайней мере, докеры видели его именно таким.
Голос Гримальда не был рыком или грохотом — он оказался певучим, низким и мрачным. Было очень легко представить этого воина на борту громадного готического боевого корабля читавшим проповеди братьям в бескрайнем холоде путешествий в пустоте.
— Черные Храмовники благодарят тебя, штурмовик. И вас, рабочие Хельсрича.
— Мы поспели вовремя, я думаю, — добавил Андрей, небрежно кивнув и продолжая улыбаться, показывая, что его ничуть не беспокоит разговор с израненными воинами, которые высились в окружении груды трупов ксеносов. — Я больше не слышу приказов. Зато я вижу вас, благородные сэры, и думаю: возможно, вы их мне и отдадите?
Последовала пауза, впрочем не безмолвная. Город никогда не был тихим, всегда присутствовал далекий хор выстрелов и грохот взрывов.
— Все отряды отозваны к убежищам. Гвардия, ополчение, Астартес. Все.
— Даже без приказов капитана мы шли этой дорогой. Но, сэр, есть кое-что еще.
— Говори. — Теперь Гримальд смотрел в сторону, серебряная маска на его лице обратилась к горевшему торговому кварталу, расположенному через несколько улиц.
— Один из ваших рыцарей пал в порту. Мы спрятали тело от этих
Астартес в белом шлеме заговорил, и голос его звучал как у человека, говорившего с полным ртом каши:
— Анаст погиб… когда мы высадились… прошлой ночью. Жизненные показатели быстро погасли. Смерть, достойная воина.
Гримальд кивнул, его внимание вновь обратилось на людей.
— Как твое имя? — спросил реклюзиарх штурмовика.
— Андрей, Семьсот третья штурмовая дивизия Стального легиона, сэр.
— А твое? — спросил он у следующего в ряду, и спрашивал так каждого, пока не дошел до последнего, которого уже знал. — Томаз Магерн, — наконец усмехнулся рыцарь. — Рад видеть тебя в бою. Подобная храбрость — удел избранных.
У Магерна мурашки поползли по коже, но не от неприязни, а лишь от неловкости. Что можно на такое ответить? Сказать, что это большая честь? Признаться, что у него болит каждая мышца в теле и он жалеет, что решился на это безумие?
— Благодарю вас, реклюзиарх, — сказал он.
— Я запомню ваши имена и деяния. Всех вас. Хельсрич может сгореть, но эта война не проиграна. Каждое из имен будет высечено на колоннах из черного камня в Зале Доблести на борту «Вечного крестоносца».
Андрей кивнул:
— Это большая честь для меня, реклюзиарх, и для этих замечательных джентльменов. Но если вы сообщите об этом моему капитану, я был бы еще счастливее.
Резкий звук, донесшийся из вокса реклюзиарха, был чем-то средним между кашлем и рыком. Магерну понадобилось несколько мгновений, чтобы понять, что рыцарь смеялся.
— Будет сделано, Андрей. Даю слово.
— Надеюсь, что это также впечатлит даму, на которой я намереваюсь жениться.
Гримальд не знал, что на это ответить. Поэтому вымолвил только:
— Да. Хорошо.
— Какой оптимизм, да? Конечно, я должен сначала с ней познакомиться. Куда мы теперь идем, сэр?
— На запад. К убежищам в Сульфа Комерциа. Инопланетные псы насмехаются над нами. — Реклюзиарх указал направление массивным молотом, чье силовое поле сейчас было отключено.
Вдали между складами и мануфакториями полыхали купола.
— Посмотрите, они уже горят.
Приам не смотрел туда, куда глядели все остальные. Его внимание было приковано к затянутым дымом небесам.
— Что это? — указал он на несущийся вниз шар пламени. — Быть этого не может.
— Может, — неверяще отозвался Гримальд, не в силах оторвать глаз от зрелища.
— Ого! — обрадовался Андрей, когда появились еще несколько таких же объектов, падавших, словно сияющие кометы.
— Что это такое? — спросил Магерн, радостью штурмовика и благоговением рыцарей застигнутый врасплох.
— Десантные капсулы, — ответил реклюзиарх. Его серебряная маска стала янтарной из-за отсвета горевших поблизости танков. — Десантные капсулы Астартес.