Сражения Космического Десанта
Шрифт:
— Тромм, — сказал Грейлок, оторвавшись от своих мыслей.
— Ярл, — ответил Волчий Гвардеец.
— Ты занял делом Когтей?
— Они дубасят друг друга в пещерах.
— Хорошо. Пусть продолжают.
— А после этого?
Грейлок внимательно посмотрел на своего подчиненного. Россек был обычно таким кипучим, таким энергичным.
— Ты не согласен с моим решением, — сказал он.
Волчий Гвардеец сохранял невозмутимое выражение лица. — Кто-то должен защищать Этт.
— Ты считаешь, что не мы.
— Раз ты настаиваешь на моем ответе, то нет.
Грейлок
— Продолжай.
Россек смотрел ему прямо в глаза, как обычно. В них был упрек.
— У нас нет столько трофеев, как у других Рот, лорд, — сказал он. — Ходят слухи, что нам не хватает духа. Они говорят, что твоя кровь холодна.
— Кто так говорит?
— Просто слухи.
Грейлок снова кивнул. Слухи были всегда. С момента принятия в Кровавые Когти он должен был сражаться за свою честь против обвинений, что он — не настоящий волк, что Хеликс не прижилась должным образом, что он больше ледяное существо, чем истинный воин из плоти Стаи. Дни, когда подобные новости беспокоили его давно прошли.
— Они и раньше говорили это. Почему ты прислушиваешься к ним сейчас?
Россек не отвел взгляда.
— Нам нужно быть осторожными, — сказал он. — Другие Ярлы…
— Забудь о них. — Грейлок положил перчатку на руку Волчьего Гвардейца, и керамит глухо лязгнул. — У нас нет причины унывать, и существуют другие способы сражаться, кроме тех, что записаны в сагах. Галактика меняется. Мы должны измениться вместе с ней.
Грейлок почувствовал, как внутри Россека зашевелилось беспокойство. Гвардейцу не нравился такой разговор. Ни одному из Волков с их почтением к традиции не нравился. Только давнее братство двух воинов удерживало Россека от дальнейших слов, от возражения методу войны, который Грейлок навязывал Двенадцатой Роте.
— Ты веришь мне, Тромм? — спросил Грейлок, не убирая руку.
Колебание.
— Всей своей жизнью, лорд.
Его янтарные глаза не мигали. Грейлоку доставило это некоторое удовлетворение. В них были сомнения, подобно воронам, собравшимся вокруг падали, но ядро оставалось преданным. Оно всегда было таким, даже после того, как Грейлок победил его незначительным большинством голосов на выборах нового Ярла вместо старика Ойя Аркенджо. Если голосование снова проведут, он не сомневался, что Россек получит много голосов. Старый воин всегда заявлял, что не хочет почестей, но любое мнение может измениться.
— Хорошо, — сказал Грейлок, отпуская его. — Ты мне нужен, Тромм. Вы все мне нужны. Когда Железный Шлем вернется со своей безумной охоты на скрэгра, ситуация должна будет измениться. Мы не можем позволить этим теням ослеплять нас вечно, заставлять нас гоняться за призраками прошлого. Ты увидишь истину этого, если посмотришь.
Россек не ответил. Такой разговор тревожил его и Грейлок знал, что он не может слишком сильно давить.
Когда арьергард флота отправился к точкам прыжка, на пиктах, установленных по стенам зала, потускнели последние из сигналов. В этот момент Грейлок испытал всплеск удовлетворения, и часть его забот отступила.
Последняя кампания Железного Шлема шла полным ходом. Этт принадлежал ему.
Глава 3
Кир
— Русс, какой же ты медленный, — высмеял он товарища и снова бросился в атаку. Он раскрутил свой топор и обрушил его на плечо противника.
Огрим Рэгр Врафссон по кличке Красная Шкура, отскочил от приближающегося оружия.
— Достаточно быстрый для тебя, — он тяжело дышал, и, отступая, пустил в ход свой топор. Он отвел его в сторону, оставляя пространство для размаха и выжидая бросок оппонента.
Треск и звуки ударов раздавались по длинному ряду железных тренировочных клеток. Эта пара Кровавых Когтей не была единственной из тех, кто спарринговался на площадках — целому пехотному контингенту Двенадцатой было предписаны интенсивные тренировки после ухода флота Железного Шлема. Грейлок был хладнокровным, но не глупым: он знал какой разочарованной будет его рота из-за неучастия в операции на Гангаве, и постарался занять ее делом.
Кулак Хель продолжил атаку, осторожно подступая. Его линия скул была по-прежнему человеческой, но лицевые мышцы выдавали гигантизм, общих для всех космодесантников. Русые волосы были коротко подстрижены, а татуированные щеки отмечала щетина. Он сохранил звериную энергию выходца из племени хманни, и держал себя с напыщенной, самоуверенной угрозой.
— Нет, — он оскалился, кружа. — Ты чертовски медленный.
Красная Шкура мог быть его близнецом, если бы не грязная копна темно-рыжих волос и взъерошенные бачки. Его клыки были заметно короче, они еще не вытянулись под длительным воздействием Хеликс. В его нижней губе торчало железное кольцо, блестевшее от светосфер над ними. Когда он дико улыбался, что случалось часто, кольцо задевало зубы, скрипя как щебень о лед.
— Хватит трепаться, — сказал он, подманивая Кулака Хель. — И начинай драться.
Кулак Хель метнулся влево, затем остановился и поднял лезвие топора, целясь в корпус Красной Шкуры. Два оружия ударились в брызгах искр, сцепившись древками. Кулак Хель давил двумя руками, направив всю свою могучую силу в выпад.
Красная Шкура держался одно мгновенье, потом отшатнулся и потерял равновесие.
— Да! — завопил Кулак Хель и атаковал.
Топоры столкнулись, затем снова, каждый удар обрушивал волны ужасающей силы на защитные парирования. Кулак Хель действительно был быстрее, и его незащищенные руки двигались размытым пятном.
— А теперь держись… — прохрипел Кулак Хель сквозь стиснутые зубы со сконцентрированным выражением лица. На висках выступили капли пота, несмотря на то, что в боевых клетках было по-зимнему холодно, а на металле блестел лед.
Красная Шкура не ответил, занятый отражением яростной атаки своего товарища по стае. Оба Кровавых Когтя были без доспехов, облаченные в кожаные туники и наголенники, перевязанные тонкими шнурами. Лезвия топоров были затуплены для тренировок, но все еще могли ломать кости и рвать плоть. Это сделали инструкторы, чтобы внушить должное уважение к клинку и отучить возлагать надежду на боевой доспех.