Сражения Космического Десанта
Шрифт:
Вааагх!
Да, такое сообщение Педро Кантор действительно должен был услышать как можно скорее, несмотря на церемонию и всю значимость этого дня. Орки не станут ждать. Для них церемония и традиции ничего не значат. Мало что в галактике было столь же безжалостным и разрушительным, как целый Вааагх. Прямо сейчас зеленокожие уже могли прокладывать путь дальше в сектор Локи, уничтожая флотские патрули и защитные силы планет.
Слуга дочитал сообщение и пришел в себя. В какой-то момент Кортес подумал, что мужчина сейчас рухнет на снег в припадке, но тот взял себя в руки и кротко посмотрел на
— Если мой господин желает, чтобы я повторил… Капитан покачал головой.
— Как тебя зовут, избранный? — спросил он.
— Ха… Хаммонд, мой лорд, — ответил слуга, явно потрясенный этим вопросом. — Хаммонд, если позволите.
— Возвращайся в коммуникатус, Хаммонд, — сказал Кортес. — И скажи Чоло… скажи наблюдателю, что капитан Кортес благодарит его. Ты прекрасно выполнил свой долг. Честное слово, я сейчас же передам твои слова магистру Ордена.
Глаза Хаммонда блеснули, когда он записал комплимент. Ему пришлось сделать усилие, чтобы сдержать слезы радости и гордости. Он еще раз низко поклонился, а затем, нарисовав на груди знак орла, произнес:
— Вмешательство моего лорда спасло мою недостойную жизнь. Он так же необычайно щедр, как искусен в войне. Воистину, пусть же благой свет Императора всегда освещает ему путь.
Кортес мысленно взмолился, чтобы его щедрость и военное искусство не были равны. Иначе он уже давно был бы мертвецом.
Кивком в сторону каменной арки, из которой пришел слуга, он отпустил Хаммонда а затем повернулся и направился обратно ко входу в реклюзиам, бросив через плечо:
— Сержант Кабреро, ведите людей к бастиону Протео и ждите меня там. Я вернусь через минуту.
— Слушаюсь, ваша щедрость, — отозвался Кабреро, не в силах скрыть ухмылку.
Кортес ухмыльнулся в ответ. Его настроение улучшилось при одной мысли о предстоящей войне, и не просто войне с каким-то старым противником, а с дикими, грязными орками. Этот враг знал толк в сражениях!
— Посмотришь, каким щедрым я буду завтра на тренировочных полях, — ответил он Кабреро.
Эта перспектива явно поумерила веселье сержанта. Он сдержанно отсалютовал, приложил кулак правой руки к нагруднику и повел Четвертую роту выполнять приказ.
Кортес же направился назад, ступая по следам, которые он и его люди оставили на снегу.
Из окутывавших гранитный портал реклюзиама теней появился Ашор Драккен, выводя на морозный воздух Третью роту. Увидев идущего навстречу Кортеса, он неприветливо спросил:
— Брат, ты не ошибся дорогой?
Алессио лишь немного замедлил шаг, проходя мимо собрата:
— Мое дело не может ждать, Ашор. Будь готов прийти на Совет. Он, несомненно, скоро состоится.
— Не сегодня, — уверенно отозвался Драккен.
Кортес не добавил больше ни слова. Оскалившись по-волчьи, он повернулся и исчез в дверях святилища.
ДВА
Пик Тарво, горы Адского Клинка
Рамир Савалес заставил себя выпрямиться. Утром горный воздух был прямо-таки ледяным, особенно сейчас, с наступлением Примагиддуса, месяца Первого Холода. Рамир вдруг понял, что горбится, пытаясь защититься от его укусов. Так не пойдет. Нельзя
Вынув из заднего кармана потертый медный хронометр, он посмотрел время. До прибытия шаттла оставалось несколько минут. Только по их истечении можно будет говорить об опоздании. Рамир увидел, что пальцы стали красными от холода, и потер их, пытаясь согреть.
Каждый год зима становилась все суровее, или это ему так казалось. Жизнь в горах Адского Клинка стала теперь чуть труднее, но тем радостнее было пришествие месяца Первого Тепла. Впрочем, Рамир знал, что на самом деле менялся не климат. Это менялось его тело, простое человеческое тело. Его лучшие годы остались далеко позади. Совсем скоро Рамиру придется просить магистра о назначении преемника. Гордость и простое упрямство уже и так слишком долго заставляли его откладывать этот разговор.
Он ждал почти час, стоя на границе посадочной площадки пика Тарво, как раз за желтой линией, обозначавшей границу безопасной зоны. Площадка представляла собой большой круг, около сотни метров в диаметре, выступая с пологого склона горы, словно громадный диск. Снизу его поддерживали массивные металлические колонны толщиной с телимлатские деревья, что росли далеко на севере. По всей окружности в унисон вспыхивали крошечные красные огоньки, а в самом центре площадки распростерло крылья массивное белое изображение — стилизованный орел с двумя головами. Рамир сам заведовал его подкрашиванием прошлым летом. Линии рисунка все еще оставались ровными и четкими, хотя дневной снегопад уже начал запорашивать его снегом.
Над горами нависли свинцовые облака. Громадные снежные хлопья грациозно опускались на плечи демисезонной шинели Рамира.
Под шинелью на Савалесе был форменный китель, темно-синий, как броня его лордов. Носить форму, украшенную символом Ордена, было огромной честью, но она, к сожалению, мало защищала от холода. Рамир мимоходом пожалел об удобной одежде, которую обычно носил в крепости. Его зимнее обмундирование, сотканное из толстой шерсти раумасов, гораздо больше подходило для этой погоды. Парадную форму он надевал только раз или два за год и был очень рад, что большая часть поводов, вынуждающих ее доставать, приходилась на весну и лето.
Леденящий порыв ветра сорвался со склона за его спиной и словно насквозь продул Рамира, заставив его громко выругаться. Он оглянулся, но ни ветер, ни его слова, казалось, не беспокоили молчаливые неподвижные фигуры, стоявшие за ним в два ряда.
Сервиторы. Вот их точно ничто не тревожило. Они терпеливо ждали его команды, и каждая пара держала черный лакированный паланкин.
Савалес отвернулся, пробормотав про себя: «Проклятье, неужели я и правда становлюсь таким уязвимым?»
Он ведь когда-то был кандидатом, даже прошел Испытание Окровавленной Руки. Сейчас он мог бы быть боевым братом, практически невосприимчивым к боли и внешним воздействиям. Но вживить импланты не удалось. А без священных имплантов — неважно, насколько хорошим бойцом он был, — он все еще оставался человеком, и его судьба теперь была жить и умереть и чувствовать холод в ноющих старых костях.