Сразу и навсегда
Шрифт:
– Никогда не слышал.
– Мы всегда знали, что будем вместе. Этого вроде как ожидали.
– Ожидали? И никто не понимал, что это двадцать первый век?
– Все не так, – тихо ответила она. – Мне нравился Брайс.
И тут до Джоша дошло. Иисусе. До чего же он тугодум!
– Ты любила его.
– Да. Любила до самой помолвки. Но на следующий день он пришел и велел собирать вещи. Потому что мы переезжаем в Англию, где у него работа. Ему дали грант на шестилетние исследования.
– Тебе не нравится, когда говорят, какой должна быть твоя жизнь в следующие шесть лет, – предположил он.
Грейс покачала головой.
– Знаешь, что самое печальное? Если бы он хотя бы спросил моего мнения, подумал обо мне и моей работе, я бы бросила все, чтобы быть с ним.
– Так что случилось?
– Он уехал на следующий день, а вскоре, когда разразился кризис, я лишилась работы.
– Могла бы поискать его, – заметил Джош. – Поехать к нему.
– Я думала об этом, – призналась она. – Но к тому времени уже встречалась с другим.
– Еще один доктор философии?
– Да, только на этот раз – банковский служащий. Стоун Кэмерон. Потерял работу одновременно со мной. Только он вкладывал деньги в недвижимость, а не в акции. У него в Австралии был дом. Поехал туда, чтобы заниматься серфингом и забыть об экономических проблемах.
– Он предлагал тебе поехать с ним?
– Нет. Я в его планы не входила.
Теперь перед Джошем возникла полная картина, и эта картина ему не нравилась.
– Итак, у твоих родителей были на тебя большие виды. У Брайса были на тебя большие виды. У Стоуна просто были большие виды. И никто не спросил о твоих.
– Никто, – тихо подтвердила она. – А я поняла, что, собственно говоря, планов у меня не было. Но хотелось бы, чтобы со мной считались.
Джош кивнул. Это он понимал.
– Так что ты не должен чувствовать ответственность за меня только потому, что мы… вроде бы занимались сексом.
На этот раз тихий смех звучал более естественно.
– Дважды. Я по-прежнему согласна, что это не больше, чем…
– Развлечение.
Его взгляд был по-прежнему непроницаемым.
– Да, – подтвердила она.
– Думаешь, я чувствую ответственность за тебя из-за хорошего секса? – медленно произнес он.
– Ну, это было лучше, чем хорошо. Но да. Думаю, что ты из тех, кто чувствует ответственность за всех, кто попадается на твоем пути. Ты спасатель.
Ну вот, помимо намека на то, что он хочет ее только из чувства ответственности, она также занесла его в ту же категорию, что и всех, в ком ошиблась. И черт возьми, если она не ухитрилась обозлить его! Она хотела, чтобы ему было все равно. Он это отчетливо понял. И тоже хотел, чтобы
Но ему не все равно.
– Послушай, Грейс, неважно, как ты называешь то, что между нами: развлечение, чирей на заднице, вообще ничего – это не имеет значения. Не суди меня по всем болванам из твоего прошлого. Я заслуживаю большего, и что самое важное, ТЫ заслуживаешь большего.
Она долго смотрела на Джоша, прежде чем кивнуть.
– Ты прав. Прости.
Она повернула к домику, и он поморщился.
– Грейс…
– У Тоби сегодня выпал зуб. Он обрадовался и собирался дождаться Зубной феи. Но не сумел. Она появилась ровно через минуту после того, как он отключился.
Он сунул руку в карман.
– Спасибо. Сколько…
– Ты платишь мне тысячу баксов в неделю. Думаю, что могу себе это позволить. И еще много чего. Вот только по-прежнему остаюсь няней. А он по-прежнему чудесный пятилетний малыш, оставшийся без матери. Который также заслуживает лучшего.
Выпустив последнюю стрелу, она вошла в домик и тихо закрыла дверь.
Постояв немного, он кивнул. Похоже, они квиты. Все долги аннулированы. Почему же у него такое чувство, будто она разделала его заживо?
Тоби действительно крепко спал, обняв Танка и световой меч. Книга про мишек валялась рядом. Мама-медведица, как всегда, красовалась на обложке.
Джош проигнорировал боль в груди, признак того, что он по-прежнему подводил людей, появлявшихся в его жизни. И осторожно вытянул световой меч, после чего оглядел собаку.
Танк приоткрыл один глаз и, в свою очередь, окинул его взглядом, говорившим «даже не пытайся, приятель».
Джош сдался и укрыл обоих.
Танк лизнул его руку.
Джош нагнулся над Тоби и поцеловал в висок. От него пахло мылом и арахисовым маслом, что Джош посчитал хорошим признаком. Как и то, что малыш улыбался во сне. Вместо переднего зуба зияла дыра.
– Люблю тебя, – прошептал Джош, и с каждым словом тяжесть в груди становилась заметнее.
Тоби перевернулся на другой бок, подтянув к себе Танка одной рукой, книжку – другой, и, тихо вздохнув, прошептал:
– Тяф…
Наутро Грейс приехала в галерею Люсиль, встала на подиум и приняла позу. Сегодня она была искусно задрапирована простыней и призвана изображать греческую богиню, хотя, как подозревала, выглядела маскарадным персонажем.
– Хотела бы я быть на двадцать лет моложе. Как вы, Грейс, – вздохнула миссис Грегори. – Вернуться назад, в то время, когда мои сиськи были так же хо-роши.
– Хотите сказать, на пятьдесят лет, – пробормотала Люсиль.