Сребреники Иуды

Макбейн Скотт

— Усыпальницы пап?

— Тоже.

Хьюсон, конечно, знал, что собор Святого Петра построен на месте римского кладбища, но никогда прежде не посещал грот, расположенный под главным алтарем. Сегодня он с сопровождающим спустился на несколько уровней ниже фундамента собора. В гроте были захоронены не только христиане, но также и язычники первых веков нашей эры. На американского кардинала это произвело глубокое впечатление.

— Гробницу святого Петра посетили?

— Еще нет.

— Отчего же? — Бенелли бросил на него вопросительный взгляд.

— Не

было времени, — отрывисто проговорил Хьюсон. — В прошлые разы, когда святой отец призывал меня в Ватикан, я успевал посетить только папские апартаменты и Сикстинскую капеллу. А сейчас на меня свалилось столько нового!

— Да, — Бенелли вздохнул, — но в качестве моего преемника вам непременно следует ознакомиться с этим сакральным местом. И в частности, детально изучить, где тут что находится. Это не простая задача.

— Я вообще не хотел бы занимать этот пост.

Бенелли погрозил ему пальцем:

— А кто хотел бы? Но когда папа приказывает, надо подчиняться. Цели священные, к тому же занимающий этот пост имеет серьезные привилегии. Вы будете иметь прямой доступ к святому отцу и возможность много путешествовать по миру. Теперь давайте присядем.

Они сели на уединенную скамью и некоторое время молчали, наблюдая, как ветерок покачивает цветы, как птички перелетают с дерева на дерево, и любуясь возвышающимся над садом куполом собора. Затем Бенелли внимательно посмотрел на Хьюсона, и тот осознал, что наступает кульминация разговора.

— Кардинал, моя работа сложна. Защита веры — одна из самых трудных в церкви. Завтра вы будете миропомазаны в качестве моего преемника, а я удалюсь в монастырь Сан-Лоренцо и снова стану простым священником. Вы прочли все основополагающие документы, побеседовали с моими помощниками, и вот теперь — он наклонился ближе — я хотел бы поговорить с вами в последний раз. Откровенно. Прошу вас, задавайте мне любой вопрос, какой пожелаете.

Тон кардинала был мягким, проникновенным. Так беседует отец с сыном, с которым у него настоящая духовная близость. Пост главы святой палаты не столь уж завидный, если занимающий его осознает, какую берет на себя ответственность. Возможно, Хьюсона мучают приступы депрессии, как и его самого в первые годы пребывания на этом высоком посту.

Хьюсон в это время размышлял о другом: как это возможно — уйти в отставку, выпустить из рук такую власть, когда любой епископ, не говоря уже о священнике, с подобострастием ловит любое произнесенное тобой слово? Бедный Бенелли — столько лет пребывать на Олимпе и вот теперь добровольно спуститься на грешную землю!

— Ваша работа связана с огромной ответственностью, я это понимаю, — сказал Хьюсон. — Защищать веру от фальшивых доктрин тех, кто стремится исказить учение церкви в своих корыстных целях, противостоять силам дьявола — это задача сверхчеловеческая.

— Особенно в наши дни, — с воодушевлением подхватил Бенелли. — Ведь мы живем сейчас в легкомысленном и лживом мире. Мы убедили себя, что наше существование неизменно улучшается. Однако

в мире никогда еще не было так много нищеты, голода и отчаяния, столько жестокости. Никогда еще люди не ощущали такого одиночества и отсутствия смысла жизни. И никогда еще не было так много фальшивых пророков и тех, кто стремится разрушить церковь. Мы живем в трудные времена, но худшее впереди.

Бенелли вздохнул, наблюдая, как вспыхивают бриллиантовым сиянием цветы, когда на них попадают солнечные лучи.

— В прежние времена было проще. Козни дьявола казались очевидными — колдовство, черная магия, — и церковники сражались с ними самыми примитивными методами. Инквизиция, отлучение от церкви, казни еретиков. Однако не все так просто, кардинал Хьюсон. Дьявол — это необыкновенно умное и чрезвычайно проницательное существо. О том, как боролась с ним церковь в Средние века, написаны сотни томов. Осуждение невинных, пытки, смерть. Нашу церковь люди боялись, и этот образ не выветрился до сих пор. И все же задача веры — противостоять силам тьмы — по-прежнему актуальна. Количество дьявольщины в мире не убывает, а силы неравны.

— Неравны? — Хьюсон исподтишка посмотрел на часы. Хотелось поскорее закончить разговор.

— Неравны, — подтвердил Бенелли. — Власть святой палаты ограниченна, в то время как власть сатаны безмерна и непреодолима. Библия признает, что дьявол может появиться под видом ангела света, и действительно, так бывает довольно часто.

— Но вы, разумеется, в это не верите? — Хьюсон всегда полагал Бенелли человеком практичным, не витающим в облаках, не упертым консерватором, для которого вопросами первостепенной важности были ад, осуждение на вечные муки и прочая дребедень.

— Нет, верю.

Бенелли обвел глазами статуи святых на колоннаде Ватикана, задержался на темных тенях, которые они отбрасывали.

— Даже те, кого церковь считает святыми, таковыми не являются. Кардинал Хьюсон, изобретательность сил тьмы, обмана и предательства неисчерпаема. И у меня нет никаких сомнений, что некоторые из мужчин и женщин, ныне почитаемые святыми, на самом деле — фальшивые. Творя якобы богоугодные дела, они притворялись, преследуя свою выгоду. Дьявол способен заманить в ловушку любое человеческое существо, даже самое святое, даже на пути к кресту. И это происходит в тот момент, когда этого меньше всего ожидают. — Он вдруг замолк и посмотрел на Хьюсона. — Простите меня, я увлекся. Так у вас есть ко мне вопросы?

— Хм… — Хьюсон с трудом подбирал слова. — Меня беспокоит, что я не смогу должным образом выполнять обязанность главы святой палаты.

— Сын мой, не бойтесь, святой отец не зря выбрал именно вас. Я уверен, вы проявите себя на этом посту лучше, чем я. Единственное, что здесь требуется, — это молитва и смирение, хотя, боюсь, последнее всегда как-то от меня ускользало. Еще вопросы?

— Только один, — смущенно произнес Хьюсон. — Довольно странный. Сегодня утром ваш помощник сводил меня в грот под собором Святого Петра.