Среда обитания (сборник)

Высоцкий Сергей Александрович

Константин испуганно кивнул.

— Запомнил, запомнил, — он оглянулся. — Такси-то не видать.

— Да возьми частника. Самосвал какой-нибудь, — нетерпеливо бросил Колокольников. — Тут езды-то на рубль — на остальные пивка попьёшь. — Он тревожно оглянулся на платформу. Электричку уже подали, и пассажиры устремились в вагоны. Мелькнула в толпе и знакомая фигура парня. — Смотри! — дёрнул Леонид Иванович за рукав Константина. — В синем пиджаке… Здоровый амбал… Это он. Запомни. И давай быстрее, Костя. Быстрее! — крикнул Колокольников и побежал на платформу. Он едва успел вскочить в первый попавшийся вагон, как двери с грохотом закрылись и поезд мягко тронулся.

В этом вагоне

парня не было. Колокольников не спеша пошёл по составу и уже в тамбуре следующего вагона увидел его. Парень курил, стоя у дверей, и рассеянно следил за проносившимся мимо сосновым лесом. В тамбуре было ещё несколько человек, и когда Леонид Иванович проходил мимо, парень даже не обернулся.

Колокольников прошёл почти через весь вагон и сел неподалёку от других дверей. Устроился так, чтобы ему был виден вход в тамбур, где курил парень. Парень скоро вошёл в вагон и сел спиной к Леониду Ивановичу. Колокольников отметил, что сделал он так не специально, а потому, что там было единственное свободное место.

«Ничего, ничего, — подумал Леонид Иванович, — я тебя на чистую воду выведу! Ишь какой модный да чистенький. Другой бы после такого несчастья и бриться позабыл».

Под мерный стук колес он вспомнил тот день, когда всё случилось, распластанное на дороге мёртвое тело, и злость на этого спокойного, сидящего как ни в чём не бывало убийцу с новой силой закипела в душе Колокольникова.

«На Костю только плохая надежда, — сетовал он. — Напутает чего-нибудь или трёшку пропьёт. Ну и ладно. Сам обойдусь». Он не боялся этого парня, даже если тот и узнает его. Только вспомнил вдруг его белые от бешенства глаза. В тот раз, на шоссе. Пустые глаза. Кроме бешенства, в них ничего не было — ни мысли, никакого выражения. «Может, и не зря товарищ Корнилов меня предупреждал, — мелькнула у Колокольникова мысль. — Они с такими типчиками дело часто имеют. Ну, ничего, отобьюсь, коли надо». Потом он подумал о жене: «Такую жену, как Валентина, поискать! Сколько она со мной возилась, когда я запоем мучился. И ведь выдернула из болота. За шкирку! А как с Володькой они дружат!» Колокольников размягчился от воспоминаний. И неожиданно ему пришла мысль — а вдруг с ним что-нибудь случится? Да ведь Валентина с ума сойдёт. А Володька? О нём и думать страшно. Только он ещё мальчишка, время вылечит, а Валентине-то каково? Всю жизнь одной куковать — бабы нынче долго живут. — Он поднял голову, посмотрел в конец вагона. Парень был на месте. «Тьфу, чёрт! — выругался он про себя. — Понесло же меня на лирику из-за этого прощелыги! Живы будем — не помрём…»

Колокольников пожалел, что не взял с собой никакой книги и не купил в киоске газету. Он припомнил не один кинофильм, где сыщики следили за злодеями, время от времени выглядывая из-за развёрнутой перед глазами газеты. Но, увы, газеты не было. Парень сидел к Леониду Ивановичу спиной и даже, как ему показалось, мирно подремывал. Колокольников совсем успокоился и позволял себе время от времени взглядывать в окно. Потом он разговорился с соседом, ехавшим с рыбалки, — от его брезентовой куртки остро пахло свежей рыбой, и Леонид Иванович спросил, как улов. Сосед сокрушённо вздохнул: «Одни ерши. За всё утро только трёх подлещиков взял…»

Электричка приближалась к Удельной. Колокольников забеспокоился, как бы парень не выскочил здесь. На Удельной всегда выходит большая часть пассажиров. Но парень сидел, не делая попыток подняться.

…На Финляндском вокзале их никто не ждал. «Сплоховал Костя, — с досадой подумал Колокольников. — Вот и доверься». Но ничего страшного не произошло: они спокойно, — и парень и Колокольников, — прошли с потоком пассажиров

к метро, спустились вниз. Леонид Иванович сел в вагон рядом, так что парень всё время был у него в поле зрения. «Парень как парень, — подумал даже Колокольников. — Не бежит, не скрывается. Вон даже с девушкой симпатичной заигрывает».

Вышел парень на станции «Площадь Восстания» и пошёл по переходу на Василеостровскую линию. Здесь двигалась такая толпа, что Колокольников потерял парня из виду. От волнения и растерянности он весь взмок и почти бежал, расталкивая пассажиров. Не было парня и на платформе.

«Уехал, уехал! — твердил Леонид Иванович, мечась от одной стороны отправления к другой. — Не мог же я вперёд его прибежать?!» И неожиданно чуть не столкнулся с ним нос к носу. Хорошо, что народу было как сельдей в бочке, так что парень на него не обратил внимания.

И опять они ехали в соседних вагонах метро. И вышли на станции «Василеостровская». Теперь Колокольников уже не решился идти за парнем на близком расстоянии.

Парень пошёл по Среднему проспекту, в сторону Первой линии. Надолго задержался в радиомагазине. Пару раз пройдясь мимо большой витрины и скосив глаза, Леонид Иванович видел, что он выбирает себе большой магнитофон-кассетник, расспрашивает о чём-то продавца. Вышел он из магазина минут через сорок. И без покупки.

«Тоже мне покупальщик, — подумал Колокольников, следивший за парнем теперь уже с противоположной стороны проспекта. — Небось и денег-то на такой магнитофон не наскрёб».

А парень, дойдя до Второй линии, зашёл в телефонную будку и долго разговаривал. Потом, не вешая трубку, нажал на рычаг и опустил ещё монету. Но на этот раз, по-видимому, абонент отсутствовал. Парень вышел из будки, пересёк Средний и скрылся в узком, как щель, Соловьевском переулке.

Совсем рядом с переулком, у трамвайной остановки прогуливался милиционер, и у Колокольникова шевельнулась мысль — а не подойти ли к нему да не рассказать, ради чего он уже несколько часов таскается за этим молодым пижоном. Но пока объясняешь, пижон может исчезнуть, а ведь дело-то уже, похоже, сделано… Наверняка в этом переулке он и живёт.

Леонид Иванович подошёл к угловому дому, здесь как раз находился гастроном, и прямо у дверей с лотка продавали египетские апельсины. Народу толпилось много, и, не рискуя быть замеченным, Колокольников выглянул из-за угла. Парень был уже метрах в ста, шёл не оглядываясь, спокойно. И так же спокойно, не оглядываясь, свернул в подъезд большого серого дома.

«Ну вот, голуба, теперь-то мы знаем, где вы обитаете». Колокольников пошёл по переулку, чтобы заметить номер дома и подъезд, куда зашел парень. Судя по тому, что на уровне второго этажа дома сохранилась старинная надпись: «Фризе Эмилия Александровна», со времени революции его ни разу не ремонтировали.

Леонид Иванович осторожно открыл массивную чёрную дверь подъезда, надеясь хоть приблизительно определить, на каком этаже остановился лифт. Но лифта в доме не было. Колокольников сделал несколько шагов по пропахнувшему кошками и отсыревшей штукатуркой подъезду. Прислушался. И в это мгновение его ударили сзади по затылку. Удар был такой стремительный и сильный, что Леонид Иванович не успел даже вскрикнуть.

10

Приехав в зеленогорскую милицию, Корнилов прежде всего заглянул к начальнику — Петру Андреевичу Замятину, своему старому знакомому и партнёру по шахматам. По странному капризу судьбы они почти каждый год отдыхали в одно и то же время и в одном санатории — пили водичку в Ессентуках. Там-то и разыгрывались у них многочасовые шахматные баталии, не имевшие, кстати, продолжения по возвращении из отпуска.