Среди чудес и чудовищ

Мзареулов Константин

Компьютер уныло стал излагать свои результаты: широкие листы служили фотоэлементами и снабжали энергией симбиотический организм "огорода". В плодах накапливалась, а в клубнях перерабатывалась информация о внешнем мире, в то время как "черепашки" выполняли охранные функции. Радику удалось расшифровать своеобразный электрохимический язык этого странного разумного существа

и наладить контакт.

Все это было, конечно, интересно, не несколько банально. Не дослушав до конца, Астанин встал и сказал, что хочет снова выйти за борт.

– Оставлю автограф на спутнике,- сказал он.

Покинув ракету в скафандре с ранцевым двигателем - для перелета на мизерную дистанцию порядка световой секунды не было никакой необходимости гонять планетолет - командир включил антигравитатор и стал медленно подниматься над планетой. Когда первый эшелон облаков остался внизу, Ярослав запустил ранец в режим короткого гиперперехода. Вскоре он уже шагал по камням крохотной флорианской луны.

Здесь, на ночной стороне, были изумительные условия для наблюдений за звездами, которые группировались на небосводе двумя четкими яркими зонами. С одной стороны - асимметричная клякса светил галактики Серпенс, а с другой - на добрую четверть полусферы - колесо Млечного Пути.

От Астанина требовалось вырезать на какой-нибудь более-менее гладкой скале памятный текст примерно такого содержания: 5 августа 2244 года экипаж звездолета "Колмогоров" впервые в истории земной цивилизации достиг ближайшей галактики. Предлагали еще упомянуть, что первым на грунт соседнего звездного острова ступил командир звездолета космонавт экстра-класса имярек, однако Ярослав не счел нужным об этом писать, ибо не относил этот факт к своим личным заслугам. В длинной жизни набралось слишком много других ярких эпизодов, которыми он гордился, поэтому то, что именно ему доверили возглавить полет к Серпенсу, было лишь отражением былых заслуг, но не более того. В глубине души Астанин надеялся завершить этот отрезок своей биографии другим, истинным апофеозом, о котором приятно будет вспомнить, когда он снова станет

молодым. Возможно, такая удача ждала его в предстоящем полете к шаровому скоплению рамиров...

Закончив выжигание надписи - плазмой, сквозь трафарет из мезонировой пленки - Астанин, подсознательно оттягивая момент возвращения на корабль, позволил себе расслабиться, чтобы в последний раз полюбоваться величественной панорамой звездного неба. Он стоял в кромешной тьме на краю обрыва лицом к восходящей из-за горизонта Галактике. Казалось, будто спираль Млечного Пути поднимается прямо из-под подошв его ботинок. Грандиозность зрелища располагала к философскому настроению.

Через полгода, когда он вернется с Улитки, его изрядно подряхлевшее тело попадет в распоряжение врачей. Астанин ожидал этого момента, не скрывая нетерпения. Тот мир, куда он вернется молодым, будет не слишком похож на мир его первой молодости, однако Ярослав верил, что сумеет приспособиться и найдет себе занятие, которое будет нужно ему и которому нужен будет он.

За плечами оставалась большая жизнь, полная бурных событий и радостных воспоминаний, у ног лежала вся Галактика, впереди же намечалась новая, не менее интересная жизнь.

Может ли человек мечтать о большем?!

Баку, 1982-198 9

186