Среди индейцев центральной Венесуэлы
Шрифт:
В немецкоязычной части интернета висело маленькое неброское частное объявление: «Могу быть проводником к лесным индейцам Венесуэлы, пишите». Я написал, мне ответили… Так я познакомился с Акселем. Он оказался немцем, уже много лет живущим в Венесуэле и побывавшим во многих изолированных индейских племенах.
– Ты с ума сошел, – говорили все вокруг, – один едешь на другой конец света, к диким индейцам, какой-то немец должен тебя встретить где-то на аэродроме посреди джунглей в Южной Америке.
Всего этого я уже не слушал – я готовился к отъезду. Только одержимый мог понять одержимого,
Мой международный медицинский сертификат пополнился записями о прививках от желтой лихорадки, гепатита А и Б, брюшного тифа. И, заручившись, для дополнительной страховки, рекомендательным письмом от иллюстрированного глянцевого журнала о путешествиях, я отправился в посольство Венесуэлы получать визу.
– Вы хотите поехать к лесным индейцам Венесуэлы? – удивленно спросил меня консул. Вы – первый россиянин, который обращается к нам с подобной просьбой. Но почему? Туда, куда вы хотите поехать, не ездят туристы, там нет ни отелей, ни кемпингов.
– Меня не интересуют кемпинги и туристические центры. Я хочу увидеть как живут индейцы хоти, продолжающие вести традиционный образ жизни.
– Хоти? Есть такой народ?… Хм-м, хм-м, не знаю, не знаю… Вы знаете, что российским гражданам мы можем выдать туристическую визу сроком не более чем на двадцать один день пребывания в Венесуэле и вам, скорее всего, не хватит этого времени, чтобы осуществить ваши планы, ведь индейцы постоянно кочуют по лесу. Где вы их найдете? Вероятно, необходимо также специальное разрешение для посещения изолированных индейских племен – всего этого я здесь в Москве не знаю. А что если вам не удастся там, на месте получить такое разрешение, и где вы будете тогда находиться все эти дни? Хм-м, хоти, не знаю, не знаю… Мы вам сообщим о нашем решении через пару дней…
Через несколько дней, прошедших после этой беседы, я, имея годичную въездную венесуэльскую мультивизу, уже выходил из здания международного аэропорта Майкетия в Каракасе – видимо, консул в Москве решил, что я буду слишком долго выбираться из леса, и выдал мне «индульгенцию» для посещения своей страны.
После того, как я получил багаж, стало ясно, что приключения начались практически сразу же – моя одежда, предназначенная для экспедиции, рекомендательное письмо и еще несколько нужных вещей, лежавших в одном из отделений моего рюкзака, были украдены.
Данди – крокодил
Утром следующего дня я прилетел в город Пуэрто-Аякучо – столицу федеральной территории Амазонас. У выхода из здания аэропорта меня окликнул какой-то загорелый европеец с седой бородой. Его звали Аксель, именно с ним мы и списывались по интернету. Он сразу же познакомил меня со смуглым метисом – Эктором, которого представил в качестве своего компаньона и моториста.
Вид на Ориноко в окрестностях Пуэрто-Аякучо
Консул в Москве оказался прав – для посещения индейских территорий требовалось
Перед отлетом решили поесть и зашли в один из местных баров. В помещении царил полумрак, за столиками сидели несколько метисов, на стенах висели портреты Че Гевары. И вдруг я вижу на стене, увеличенную в человеческий рост, фотографию семьи Ульяновых! Аксель изучает меню, а я стою и не могу надивиться.
– Пойдем отсюда, тут все дорого, – наконец говорит он.
– Как это понять? Ладно, Че Гевара, но Ленин в Пуэрто-Аякучо, – не скрывая своего изумления, спрашиваю я его.
Аксель (слева) и Эктор на фоне этнографической коллекции, собранной Эктором
– А-а, ничего удивительного. Этот бар держат какие-то левые радикалы. Вот они и развесили эти портреты.
С Акселем и Эктором я лечу из Пуэрто-Аякучо в Сан-Хуан-де-Манапиаре – небольшой административный центр на севере федеральной территории Амазонас.
Маленький старый одномоторный самолетик «Сессна» плавно парит над пологом тропического леса, который начинается сразу же за окраиной Пуэрто-Аякучо. Внизу видны то изгибы мутной желтой реки, то водопады и горы. Вдруг посреди зеленого ковра джунглей мелькает селение с несколькими высокими конусообразными крышами, крытыми пальмовыми листьями.
– Что это? – стараясь заглушить шум мотора, кричу Акселю.
– Деревня индейцев пиароа.
Деревня индейцев пиароа, состоявшая как из прямоугольных строений, так и из традиционных конусообразных хижин, расположилась всего в нескольких минутах лета от Пуэрто-Аякучо. На ее окраине начинается густой лес.
Через час лета наша «Сессна» приземляется в Сан-Хуан-де-Манапиаре. Мы выходим из самолета. На меня с любопытсвом смотрят индейцы пиароа, окружившие самолет, – коренные обитатели здешних мест.
Однако, согласно материалам переписи индейского населения Венесуэлы, проводившейся в период 1982 – 1983 годов, уже в начале 1980-х годов в Сан-Хуан-де-Манапиаре проживали не только индейцы пиароа, но и банива, баре, гуахибо, пиапоко, пуинаве, ябарана, екуана. Общая численность населения поселка составляла пятьсот девяносто семь человек, среди которых были и не индейцы.
В Сан-Хуан-де-Манапиаре мы должны взять каноэ, закрепить на нем мотор, загрузить наши вещи, продукты и канистры с бензином.
У меня остаются неразрешенными две проблемы: где купить змеиное противоядие и как быть с чистой питьевой водой во время нашего пребывания в лесу. Я задаю эти вопросы Акселю. Его ответы на них поражают меня до глубины души.
Касательно змей он весело мне ответил, что все местные змеи очень ядовитые и именно поэтому никаких сывороток брать с собой не будем!