Среди людей

Меттер Израиль Моисеевич

Он повторял про себя эту фразу и в перевязочной, и в палатах при обходе, хотя уже ясно понимал, что сегодня же вечером он непременно позвонит Ане и нет на свете сил, которые могли бы остановить его…

ВАСЯ

Директор совхоза «Труд» Алексей Михайлович Нилин торопливо прошел в контору и заперся у себя в кабинете. Через тонкую фанерную дверь до Лели доносилось, как он вертел ручку телефона и кричал:

— Алло! Лихачево? Дайте эмтээс!

Сперва в конторе было слышно,

что Алексей Михайлович узнает у главного агронома, начали ли они бороновать, потом голос Нилина стал беспокойным, а под конец он долго слушал молча.

Повесив трубку, Нилин открыл дверь и спросил:

— Где Вася?

— Если проспавшись, то под машиной, — ответила Леля, размешивая в чугуне мел.

— Позовите его, пожалуйста, ко мне.

Она нехотя разогнулась. Проходя мимо сдвинутого с места конторского шкафа, Леля мельком посмотрелась в стекло, поправила закапанную мелом косынку и вытерла белый нос.

Вася сидел у сарая на корточках возле своей машины. В одной руке у него был гаечный ключ, в другой — кружка с молоком.

— Похмеляешься? — со злостью спросила Леля. — Иди, тебя директор зовет.

Бросив гаечный ключ, Вася залпом, громко глотая, допил молоко и пошел за Лелей. Ее высокие резиновые боты укоризненно чавкали по грязи.

— Ну чего ты? — тянул Вася. — Чего злиться-то? И обязательно если пью, то с лохмелья…

Она вдруг повернулась к нему так неожиданно, что он, столкнувшись с ней, зашатался и взмахнул руками, чтоб не упасть.

— Посмотрел бы на свою морду, — сказала Леля. — Урод! Нос от водки синий, губы бледные…

— Это ж, Лелечка, они от молока бледные, — улыбнулся Вася. — А нос нормально синий со свежего воздуха: сегодня ж с утра два градуса выше нуля…

Он протянул к ней руку, но Леля, не в силах смотреть в его зеленые, смеющиеся и окаянные глаза, побежала к конторе. Когда он вошел, она уже стояла на табурете и изо всех сил водила помазком по стене.

В кабинете директора пахло отсыревшей штукатуркой. Воздух был теплый, парной от закрытых окон. Телефон стоял на полу, мебель еще не протерта после ремонта.

— Как дела? — рассеянно спросил Нилин.

— Дела идут, контора пишет, — ответил Вася.

— Жалуются на тебя, Василий, — вздохнул директор. — Просил тебя зоотехник колья отвезти в лагерь для поросят?.. Бидоны отказался возить? Уж такой пустяк — воду для коровника и ту не привез!.. Прямо не знаю, что с тобой делать!

— Выговор можно, — подсказал Вася.

— А поможет? — спросил директор. — Я тебе за прошлый квартал два раза давал. Ведь у тебя, Вася, душа неплохая, ты и за машину болеешь, и налево редко ездишь, а воспитываться не любишь…

Голос директора звучал мягко; у Алексея Михайловича был тенорок, и порой казалось, что он вот-вот запоет. Вася стоял понурив голову, скучно пережидая,

— Давай уж так, Василий, — попросил директор, — чтоб в последний раз. Заявление зоотехника я порву и объясню ей, что ты осознал. Устраивает тебя?

— Мне что? —

сказал Вася. — Лишь бы вам.

— Теперь вот какое дело, — мягко продолжал директор. — Мне из эмтээс сообщили, что в район приехали два товарища. Один как будто из министерства, а другой — корреспондент «Орловской правды». Они хотят заглянуть к нам. А тут, как на грех, дорога раскисла. — Нилин посмотрел Васе в лицо и сделал паузу. — «Победа», понимаешь ты, никак не проедет, Я уж рекомендовал им заглянуть в Дивенский совхоз, но они хотят к нам…

— С чего это им приспичило? — спросил Вася. — Мы ж не передовые…

— В том-то и штука, — улыбнулся директор. — Год никого не было, а тут нате вам. И, главное дело, дорога раскисла. Мимо Дубков совсем не проехать…

— На «победе»? — презрительно усмехнулся Вася. — Да «победа» ихняя как от Лихачева отойдет, сразу сядет на мост. Там снег с грязью, а в колеях воды по пузо.

— Вот видишь, какая неприятность, — сияя, сказал директор. — Я же говорил! А в эмтээс им сказали, что можно проехать на Пронино. Они теперь и ждут наш газик.

— Это мне ехать? — спросил Вася.

— Боюсь, на обратном пути застрянешь, — покачал головой Нилин и снова пристально посмотрел на Васю.

— Вчера проезжал, — сказал Вася. — Я там знаю один объезд, прямо по полю.

— То вчера, — сказал директор, — а то сегодня. Сам ведь жаловался, что движок не тянет…

Он присел на корточки около телефона, вызвал райисполком и крикнул в трубку:

— Николай Денисович?.. Так я Ваську сейчас посылаю. Вы только предупредите их, шофер он так себе, как бы не завязил дорогих гостей. Ну жду. Ну спасибо. Ну привет.

Повесив трубку, директор сказал:

— Только застревай уж близ жилья. В хату отведешь, чтоб они молока попили. Лопату возьми с собой — машину откапывать… И всегда с тобой, Василий, неприятности!

Увидев обиженные глаза шофера, директор вздохнул.

— А насчет дров, что ты просил, так завтра можешь взять, я распоряжусь. Иди, милый, тебя люди ждут.

Вася потоптался и спросил:

— А как откопаю и они опять захотят ехать к нам?

— Им к утрешнему поезду надо, — сказал директор. — Повезешь обратно в район. Давай, давай, друг, не задерживайся!

Проходя через контору, Вася хотел было обсудить с Лелей, какое у него смешное нынче задание, но побоялся, что директору будет слышно через фанерную дверь. Да и не любила Лелька таких историй…

Он завел машину, вывел ее к воротам, посигналил, чтобы Леля услышала, что он уезжает, и вышла на крыльцо, но она не появлялась, и Вася дал газу.

Дорога была дрянная. На пригорках она подсохла, можно было ехать без колеи, по мертвой прошлогодней траве; в низинах стояла в колеях вода, а между колеями горбом подымалась, словно перекипев, каша из размокшего, жирного, ползучего чернозема. Пустой легкий зад машины забрасывало то в одну, то в другую сторону, слышно было, как картер и передний мост елозили по грязи.