Среди нас
Шрифт:
— Блядь, знал бы, что он такое говно, ни в жизни руки бы не подал, — презрительно сплюнул Михаил.
— Люди не меняются, — спокойным голосом вставил Маркин. — Он всегда таким был, просто в мирной жизни это не так заметно.
— Наверное, ты прав, — согласился Мишка. — Ну, чё стоим? Слишком много чести этому мудаку, давайте лучше попробуем этот люк скинуть.
Работа закипела, и вскоре мы смогли вывесить второй край, а затем и третий. Мишка в очередной раз упал на живот и посветил фонариком внутрь.
— Вроде вышла, — констатировал он. — Чё, попробуем?
—
И она поддалась, съехала на несколько сантиметров, слетела с подставленного камня, и… округу озарил крик боли. Вот вроде взрослый мужик этот Славик… И на кой чёрт он диск снизу подхватил? Надеялся удержать или что?
Крик постепенно перешёл в завывания, но этого хватило, чтобы к храму явился бес. Славик затрепыхался, но пальцы прижало крепко. Уверен, что без перелома там тоже не обошлось, ладони уже начали синеть, и это плохой знак. Чёрт, а ведь всё так хорошо начиналось!
— Да тихо ты, сейчас. — Мишка уже в третий раз пытался поддеть крышку ломом, но тот постоянно выскальзывал из ставшей узкой щели. — Да чтоб тебя!
— Дай я попробую, — попросил я инструмент, и Михаил тут же его передал.
Странное дело — паника. Ещё минуту назад я был совершенно спокоен, а сейчас руки трясутся. Хочется поскорее помочь товарищу, отчего нервозность только усиливается. Завывания ещё эти!
Я наконец приноровился и с третьей попытки загнал лом в узкую щель. Слегка нажал на него, и крышка шевельнулась, высвобождая пальцы из плена. Славик рухнул в яму и начал подвывать в тон бесу, прижимая обе руки к телу. Да уж, это больно, и даже очень. А тем временем низкий вой уже стал дуэтом, и мне непременно захотелось пнуть Славку, и желательно побольнее, чтобы он наконец зашевелился.
— Уходим! — крикнул Маркин, будто мы и без него не знали, что делать.
Друг за другом мы втянулись в храм, придерживая под руки Славку, и, не задерживаясь в общем зале, сразу нырнули в подвал. Наши уже все были здесь. Тут же поднялся гомон, вокруг раненого засуетились, закудахтали бабы. Пришлось ругаться и отгонять. Виктор же смотрел с вызовом, на его лице прямо отчётливо читалось: «Ну я же говорил». Пришлось приложить немалое усилие, чтобы не съездить ему в челюсть.
Да уж, ситуация самая что ни есть хреновая. Пальцы явно сломаны и уже приобрели синюшный оттенок. Да, я проходил курсы первой медицинской помощи, но даже у военных она даёт лишь поверхностное понимание. Накинуть жгут, наложить тугую повязку, а в случае перелома — шину. Но куда её накладывать здесь, когда все пальцы в труху? Здесь без квалифицированного специалиста не обойтись. Нужен снимок, возможно, операция. Хрен его знает, что у него там внутри.
— Всё плохо? — Славка умоляющим взглядом уставился на меня.
— Да брось, до свадьбы заживёт, — приободрил его я, хотя думал совершенно иначе.
— Можно мне посмотреть? — раздался за спиной голос отца Евгения.
Памятуя о том, как наш батюшка избавил меня от осколка, я тут же посторонился, уступая место священнику. Тот присел
— Ему в больницу надо, — заключил отец Евгений.
— Отличное решение, — усмехнулся я. — Сейчас, только скорую вызову.
— Или резать, — проигнорировал мой сарказм он. — Иначе всё это воспалится, и он умрёт.
— Н-не надо р-резать, — тут же побледнел Славка.
— А я вам говорил! — всё же не смог сдержать кипящее дерьмо Виктор. — Не нужно было его трогать.
— Закрой пасть! — взвился Мишка, — Заткнись, урод! Или я тебе сейчас весь ебальник расшибу!
— Тихо, дружище. — Я перекрыл собой подступ к Виктору. — Успокойся, давай без лишних жертв обойдёмся.
— Да он заебал уже! Вечно лезет со своими тупыми советами! Это ему не так, то не эдак, а как до дела, так первый в кусты.
— Ну не всем же такими деловыми быть! — вступилась за мужа Лена. — Что вы к нему цепляетесь?
— Да потому что он обуза! — даже не подумал успокаиваться Мишка. — Мы его кормим, поим, жопами своими рискуем, а от него только критику слышно. То каша слишком сухая, то слишком горячая!
— Заткнулись все! — проревел я во всю мощь лёгких. — И уши прикрыли, пока друг друга убивать не начали.
— Бесы здесь ни при чём… — попытался продолжить Мишка, но, поймав мой взгляд, замолчал и прикрыл уши руками.
— Отец Евгений, вы точно не сможете его вылечить? — обратился к священнику я.
— С чего вы взяли, Сергей, что я на это способен? Я ведь не доктор, а скромный служитель церкви.
— Знаю я одного, тоже скромного, так он из меня осколок извлёк, даже руками не касаясь.
— Это минимум уровень пятой ступени. Мне подобные знания пока недоступны. Максимум, что я могу, — это немного облегчить боль.
— Я согласен. — Славик протянул ему синие пальцы.
Отец Евгений кивнул и принялся водить над его руками своими. Он прикрыл глаза и тихонько что-то бормотал себе под нос. Прошло минут пять, прежде чем он отстранился и смахнул рукавом выступивший на лбу пот.
— Помогло, — растянул бледные губы в улыбке Славик. — Может, оно само как-нибудь, а? Не надо рубить… пожалуйста.
— Тогда ты умрёшь, — не стал облегчать ему жизнь священник. — Да и боль скоро вернётся.
— У нас таблетки есть, — напомнил Маркин. — Обезбол и антибиотики. Но я согласен, такое точно не заживёт.
— Можно я с ним поговорю? — выступила немного вперёд Светка, жена Славика.
Всё это время она молча наблюдала за суетой. Впрочем, она и была немногословна. Мы иногда даже забывали о её существовании. Даже сейчас, когда её мужу, можно сказать, самому близкому человеку было очень плохо, она сохраняла хладнокровие.
— Дорогой… — Светка присела перед мужем на корточки. — Ты ведь понимаешь, что умрёшь, если мы не ампутируем пальцы. А я не хочу оставаться одна. Ну что ты как маленький, в самом-то деле? Их же отрубят не все. Вон, дед мой всю жизнь с двумя пальцами прожил, и ничего.