Среди ночи

Серафимович Александр Серафимович

– А ты не спускайся.

– Не жрамши?

Ге–эй, па–алочки, чу–у–ба–рочки...

–

Вот, братцы, семь годов в городе живу, никогда не видал этого... равнина, а?.. будто в церкви, и будто кадила, и дым плавает, а?.. семь годов...

Когда б могла поднять ты рыло...

– Ванька, подари сапоги... ах, сапоги!

– Рылом не вышел... и в лаптях хорош...

Вставай, по–ды–ма–а–айся, ру–у–сский нар–ррод!

Встава–а–ай...

...народ... рооод... ооод...

Встава–ай на вра–га,

...бра–ат го–ло–од–ны–ый!..–

дружно подхватили молодые голоса, и над все так же чуждо, сурово и равнодушно волнующейся равниной поплыло, теряясь умирающими отголосками:

...а а–аат оооо–оодны–ы...

– Товарищи, кабы да отсюда, да гаркнуть всему рабочему люду, да так, чтобы по всему миру слыхать было:

"Пролетарии всех стра–ан, со–еди–няйтесь!" ...аааа... аа... аай...

Когда спустились в полосу тумана, за сапоги снова стала хватать тяжелая липкая грязь, каждый видел в молочно–мутной мгле только спину идущего впереди товарища, и отовсюду беззвучно капали с невидимых ветвей холодные капли.