Срединный пилотаж
Шрифт:
Мне надоел сине-зеленый солутановый колор!
Его и пей ты сам!
Не смей его со мной делить! У!
А появился Семарь-Здрахарь у Шантора Червица минут, самое большее, через двадцать, весь запыхавшийся, взмыленный. Небось, бегом бежал от метро. Зато веняки распарил под курткой. Вбежал и сразу:
– Ну? Где? Давай двуху! – А сам то ли ботинки снимает, то ли рукав закатывает. Торопится.
Шантору Червицу для Семаря-Здрахаря двухи не жалко. Он так ему и говорит:
– Не жалко мне для тебя двухи. Но лучше бы полтораху тебе поставить. Мне, вот, от кубешника чуть передоза не пришла.
А
– Не ссы, Шантор Червиц! Это ты уж до того доторчался, что от двух точек передозу хватаешь. А мне – два квадрата в самый раз будет!
Не стал поминать Шантор Червиц Семарю-Здрахарю, что они почти что в одно время начали мулькой трескаться. Хочет Семарь-Здрахарь два куба
– получит. Человек же взрослый, опытный психонавт, можно сказать, видать, знает, что делает.
Получил Семарь-Здрахарь вожделенный агрегат с двумя кубами прозрачнейшего раствора, и заперся в ванной трескаться.
А Шантор Червиц потусовал, потусовал по комнатам, нашел баян свой с полуквадратом недоставленным и догнаться решил. Догнался: Лежит: Хайку сочиняет:
Сочинил такое:
Трудно понять
Ширнутого герычем…
Опиушник, бля!..
И такое:
Винта я сварил…
Как налетели торчки!..
Остался – кубешник!..
А еще – такое:
В кармане куртки
Два снаряженных шприца.
Себе и подруге…
А потом растрясло его на крупную вещь. Вспомнил Шантор Червиц как начинал он свою торчковую жизнь, вооружился ручкой, блокнотом и начал писать:
Я брожу по застреманым драгстерам
И сжимаю в пальцАх терку мытую.
А на ней мои руки дрожжащие
Написали «Solution Jeff».
Там встречают меня без внимания,
И дибят как наркота последнего.
Как говно берут терку истрепану,
И швыряют мне взад, озверев!
Но нахально блуждая по каличным,
Непременно увижу, как девушка,
Практиканточка, мне незнакомая,
Вдруг напишет: 16 на 2.
Пробивая фанеру асковую,
И забрав две столь нужные баночки,
Я в мечтах устремляюсь к товарищам,
И кружится моя голова.
– Эй, Шантор Червиц!
Пока Шантор Червиц испытывал муки творчества, Семарь-Здрахарь вылез из ванной и теперь стоял в дверях комнаты, где творил Шантор Червиц.
– Чего?
– Я в комнатке потусю. – Сообщает Семарь-Здрахарь и испаряется из проема.
А Шантору Червицу-то что? Пусть тусует. Главное, чтоб с мысли не сбивал:
…И на хазе, ништячной, но паленой, Я бодяжу улетное ширево. И метелку в машину бодяжную Забиваю, тромбую и ша! Осторожно, чтоб капли не падали, Заливаю в нее мульку мутную. А с канюли баяна уж падает Джеф зеленый. И стынет душа…– Блядь, это что за хуйня? Бя-я-я-я! Шантор Червиц, что это за хуйня???
– Вопит из комнаты Семарь-Здрахарь. Но Шантору Червицу не до него. Стих идет!
…И беру я иголку контрольную, Набираю– Сука, ты, Шантор Червиц, бля! Конченая ты сука! Падаль! Мразь поганая!
– Визжит Семарь-Здрахарь. И слышит Шантор Червиц, что где-то поблизости стекло бьется. Звук такой характерный. И какой-то очень слишком близкий. Чуть ли не в соседней комнате. Где Семарь-Здрахарь тусует.
Интересно стало Шантору Червицу. Отложил он блокнот и в стенку постучал:
– Семарь-Здрахарь! Что у тебя там?
– Ша-а-анто-о-ор Че-е-ерви-и-иц! – Ответствует Семарь-Здрахарь. – Блядь, ты, сука, ты когда успел эти камеры и жучки установить?
А голос у Семаря-Здрахаря, хотя и визглявый, но громкий. Посмотрел Шантор Червиц на часы – четвертый час. А, судя по безлюдию за окном, ночи.
Про камеру Шантор Червиц понял. Да, видеокамера в комнате где Семарь-Здрахарь. Но она в чехле. Неустановленная. На полке лежит. А какие жучки?
– Какие жучки? – Спрашивает Шантор Червиц через стенку и бежит к двери. Но там заперто.
– Шантор Червиц! Я тебя ненавижу! Гнида! Сучара ментовская! – Вопит Семарь-Здрахарь. А Шантор Червиц стоит и слушает и эти вопли и очередной звон стекла, и дикие удары по стенам, и треск падающей мебели. Секунд пятнадцать он это слушал. Потом надоело. Квартира-то его. Не притон, там, какой-то, цивильная, незасвеченая хата, хотя и на первом этаже. И негоже ее обстановку ломать всяким там Семарям-Здрахарям.
Разбежался Шантор Червиц по коридорчику, дверь попытался выбить. А дверь настоящая, не ДСП сраное, а досковая. Не поддалась она с первого раза. А Семарь-Здрахарь изнутри услвшал удар и, даром, что в отглючке, сообразил. Пока Шантор Червиц второй раз разбегался, Семарь-Здрахарь дверь диваном припер. Все! Не откроешь теперь!
– Хуй тебе, Шантор Червиц! Не возьмешь меня! Хватит! – Орет Семарь-Здрахарь и продолжает мебель крушить. Стекла только похрустывают. Видно уже все перебиты.
Шантор Червиц понимает, что это пришел пиздец. Время не то раннее, не то позднее, а соседи, которым с утра на джоб топать, и так создания нервные, синькой испорченные. Как пить дать ментуру вызовут.
Осознав такую перспективу, Шантор Червиц заметался по кухне, собирая стрем-пакет. Компот, баяны, фантики:
– АААААААА, – Орет Семарь-Здрахарь, у которого пошел новый виток осознания глюкавой реальности. – Ты, падла, меня зомбируешь! АААААА. Выключи эту адскую машину!.. Сейчас же! Слышишь?! Сейчас жее-е-е!!..
– Нет у меня никакой машины! – Решает ответить Шантор Червиц, разыскивая струны.
– Нет есть, и ты ей на меня воздействуешь, ААААА выключи сейчас же, я всё равно найду где ты спрятал излучатели! – Не унимается Семарь-Здрахарь.